фирмы – McKinsey, Andersen Consulting и Gemini – утверждают, что уже сделали это. Но, если не существует стопроцентного обязательства напрямую связать клиента с базой данных консалтинговой фирмы, такие модели – лишь приукрашенный вариант электронной почты. И Фергюсон сомневается, что такие гиганты консалтинга, как McKinsey, по-настоящему освоят эти модели в ближайшее время, а причина заключается в их культуре. «Трудность для крупной консалтинговой фирмы не в том, что она не может разобраться в нашей модели. Ведь для них эта модель имеет рациональный смысл. Трудность в том, что эта модель разрушает многое в существующей инфраструктуре, культуре и способах ведения бизнеса: вы уже не можете зарабатывать благодаря тому, что на вас работает 30 человек. Для управления бизнес-моделью McKinsey и бизнес-моделью PTG нужны разные навыки. Еще вам нужно хорошо понимать, как к решению проблем можно применить технологии… к тому же досконально знать проблему. Поставьте себя на место старшего партнера McKinsey. Я считаю, даже если вы видите цель, вам будет трудно производить изменения в собственной организации и все равно сохранить свой доход на таком высоком уровне».
Конечно, в McKinsey, BCG и Bain никогда не согласились бы с оценками Фергюсона. А другие соглашаются частично – например, Дэвид Майстер, бывший преподаватель в Гарварде и эксперт по фирмам, оказывающим профессиональные услуги. Он говорит, что партнеры получают эти огромные зарплаты и премии, взимая повышенные ставки за работу нижестоящих сотрудников, но не согласен, будто крупные фирмы не смогут сохранять свою конкурентоспособность: «Есть и сила, компенсирующая это явление. Она возникла с появлением глобальных баз данных по передовому опыту. Крупным фирмам легче воспользоваться этими базами и делиться данными». К тому же, если подобная модель фирмы, оказывающей профессиональные услуги, стала анахронизмом, это еще никак не проявляется. В прошлом году McKinsey, Bain и BCG объявили, что процентное повышение их доходов выражается двузначными числами, включая много повторных заказов от удовлетворенных клиентов. Редактор Consultants News Том Роденхаузер также предостерегает, что нужно осторожно относиться к заявлениям PTG об их более дешевых услугах: «Надо помнить, что они сравнивают свои цены с самыми высокими на рынке. Таналия и Фергюсон – выходцы из McKinsey и знают, какие расценки примет рынок. Да, их цена на 50 % ниже, но ниже чьей!» Тем не менее PTG – где работает еще 11 выходцев из BCG, Bain и McKinsey – поднимает провокационные вопросы, и в чем-то она права. Прошло всего шесть лет после основания компании, но она растет уже со скоростью 30 % в год и входит в рейтинг «100 ведущих фирм по менеджмент-консалтингу в Северной Америке» по версии Consultants News.
«Я считаю, что PTG – очень интересная фирма, и работает она прекрасно», – заявил Роденхаузер.
Укажите консультантам на дверь
Технологический прогресс – лишь одна из опасностей для отрасли. Источник других – сами клиенты, которые все критичнее рассматривают консалтинговые услуги по мере роста их стоимости. Некоторые руководители резко критикуют консультантов. Например Эл Данлэп, СЕО Sunbeam Corp., ранее возглавлявший Scott Paper и прозванный Бензопилой за любовь к повышению акционерной стоимости путем урезания бюджетов. Он считает, что большинству консультантов нужно указать на дверь: «В Scott Paper до моего прихода потратили $30 млн на консультантов. Тридцать миллионов! А положение все равно оставалось плачевным. Консультанты говорят лишь то, что вы хотите услышать. Они настрочили для Scott Paper целые горы отчетов в красивых переплетах о стратегии на 10 лет. Если перед вами лежит стопка таких отчетов, последуйте моему примеру: крепко возьмите ее обеими руками и выкиньте. А потом откажитесь от услуг консультантов, которые их написали… Консультанты составляют десятилетние планы, чтобы СЕО было с чем прийти к совету директоров. Так СЕО и консультанты покупают себе авторитет на десять лет, нечто вроде страховки с полным покрытием. А когда через десять лет оказывается, что ни один из этих планов не сработал, а предсказания не сбылись, можно сослаться на “непредвиденные обстоятельства”. При этом некоторые консультанты проявляют настоящие чудеса изобретательности». Данлэп все же прибегает к помощи консультантов, но считает, что их нужно держать на коротком поводке. «От консультантов польза только тогда, когда им дают конкретный график и сообщают, каким должен быть результат. Процесс не должен быть слишком неопределенным или без конечной даты». С этим согласны и менее эмоциональные СЕО. Артур Мартинес из Sears отмечает, что компании должны реже предоставлять консультантам полную свободу действий при выполнении проектов, а вместо этого давать конкретно сформулированные задания, где легко измерить результаты.
Конечно, проблема частично в том, что консультанты хорошо зарабатывают. 1980-е годы стали звездным часом инвестиционных банкиров – состоятельных мудрецов, срывавших большой куш на многомиллиардных сделках. В 1990-е им на смену пришли консультанты. Ходит множество рассказов о партнерах с огромными доходами, МВА со стартовыми зарплатами в сотни тысяч долларов и гуру школ бизнеса с заоблачными гонорарами за лекции. Но изнанка этого явления – по крайней мере с точки зрения консультантов – в том, что от них все настойчивее требуют привязывать высокие расценки к результатам. Консультанты всего диапазона экспериментируют с оплатой по результату. Иногда, например в Andersen Consulting, условия строятся на зловещих стимулах: однажды Andersen привязала размер своей оплаты к количеству рабочих мест, которое смогут сократить ее консультанты. В других случаях доход консалтинговых фирм зависит от сумм, которые смог сэкономить клиент, или от дополнительных заказов, полученных клиентом в результате этого проекта. «Все они заявляют, что их клиенты настаивают на разделении риска с консалтинговой фирмой, – говорит Джеймс Кеннеди из Consultants News, который критически относится к этой тенденции. – Но это всего лишь другое название для оплаты по результатам». По словам Кеннеди, идея, что консультанты должны отработать свой гонорар, выглядит хорошо на бумаге, но на практике проявляется один ее недостаток: выставление счетов по результатам вынуждает консалтинговую фирму принимать решения за клиента. «Это звучит типично по-американски. Но профессионалы так не поступают. Решение должен принимать клиент… Представьте себе хирурга, у которого во время операции умер пациент. Что, хирург должен сказать: “Ну, я с вас не возьму денег, потому что ничего не получилось?” Профессионалам платят за их время и опыт. На длительный срок, я считаю, все же лучше разделить их [оплату и услугу], хотя сейчас наблюдается противоположная тенденция. Может, ответ лежит где-то посередине».
Кто придет на смену поколению бэби-бума?
Найти его может оказаться гораздо легче, чем кажется. По мере того как технологический прогресс и клиенты оказывают на консультантов давление с целью понижения цен, события на рынке труда способствуют росту важной статьи расхода в этой отрасли – привлечения новых молодых талантов. И это важный вызов для отрасли. «Люди – главный актив фирмы, оказывающей профессиональные услуги [такие, как консалтинг]», – говорит Дэвид Майстер, уважаемый автор книг об управлении такими фирмами.[8] Он считает, что из-за своих экономических показателей такие фирмы нуждаются в постоянном притоке новичков, чтобы поддерживать свой рост и взимать с клиентов высокую плату за труд младших консультантов. Постоянный спрос на свежие таланты создает порочный круг. По мере того как молодые консультанты набираются опыта и зарабатывают больше, должно произойти одно из двух. В лучших фирмах большинство молодых консультантов, не став партнерами, уходят, освобождая место для новых молодых младших консультантов, за работу которых фирма может взимать повышенные расценки, чтобы денежный поток не иссякал. Это основная причина, по которой в отрасли действует легендарное правило «Расти или уходи», особенно в таких солидных фирмах, как McKinsey. Но постоянный рекрутинг просто усиливает и без того высокий спрос на новые таланты. Конечно, самые талантливые младшие сотрудники в итоге становятся партнерами, что лишь усугубляет ситуацию. Появление новых партнеров заставляет компанию нанимать больше младших сотрудников, которые их будут поддерживать. «В следующие десять лет и дальше, – считает Дэвид Майстер, – способность привлекать, развивать, удерживать и использовать персонал станет главнейшим определяющим фактором конкурентного успеха фирмы, оказывающей профессиональные услуги».
К несчастью для этой отрасли, консультантам придется конкурировать с другими подобными фирмами за такие новые таланты, а демографические показатели рынка труда – не в пользу работодателей. И с последствиями столкнется любой, кому нужно нанять консультанта. Майстер отмечает: «Каждый год с середины 1960-х количество новых работников в любой развитой стране резко росло по мере того, как представителям поколения бэби-бума исполнялось 20 лет. С 1965 по 1985 годы в США возрастная группа 25–34 лет увеличилась примерно с 17 % от общей численности населения почти до 23 %», включая рекордно высокий процент выпускников университетов. Это повышение помогло компаниям, ищущим
