меняли направление движения. Но потом последовала короткая успешная атака – по всем направлениям одновременно. С треском рвался металл сетки, выдранные из земли столбы-опоры падали прямо на отростки – те небрежно отбрасывали их в сторону.
Наверное, наблюдая все это с земли, Кравцов чувствовал бы себя не лучшим образом – не важно, что полностью отдавал себе отчет: дело происходит во сне.
Но с безопасной высоты невиданное зрелище не пугало – лишь интриговало. Желая рассмотреть все подробности расправы с оградой, он опустился как можно ниже. И тут же выяснилось, что безопасность его относительная. Одно из щупальцев выстрелило вверх со скоростью распрямляющейся пружины. Прямо в Кравцова.
Он тоже рванул вверх – поздно среагировав и явно опаздывая. Отростку не хватило длины, он рухнул обратно и затерялся среди собратьев. Кравцов поднялся еще выше и с любопытством стал следить за развитием событий. Должна же быть какая-то цель у этого небывалого нашествия?
Цель выяснилась скоро.
Равномерное – во все стороны от озера – распространение отростков прекратилось. Отростки в сторону полей больше не вытягивались, некоторые, до того самые шустрые, втянулись обратно. Основная же масса извивающейся плоти поползла к спящим домам. К спящим людям.
Кравцову это не понравилось. Бездействовать – даже во сне – он не любил. Но все попытки крикнуть, как-то еще поднять тревогу – ни к чему не привели. Он мог лишь смотреть…
Внизу все ускорилось неимоверно. Щупальца ползли уже со скоростью бегущего человека – и продолжали наращивать скорость и удлиняться. Впрочем, так действовали те, что выбрали своей целью самые дальние дома. Другие обследовали ближние строения неторопливо и тщательно. Как ни странно, ни одна из дворовых собак никак не отреагировала на вторжение непонятных существ. (Или все же одного существа?)
Кравцов кинул взгляд на озеро. Вода там почти не была видна – поверхность покрывали основания щупальцев. Основания, кстати, больше свою толщину не наращивали, достигнув, очевидно, предела. Между ними порой возникали новые, пока крохотные, отростки – и торопливо устремлялись на берег. Не то опоздавшие, не то резерв… Проникновение началось одновременно – в каждый, без исключения, дом Спасовки.
Послышался звон выдавленных стекол, треск ломаемых дверей. В одном доме – в том, где горел свет – раздался вопль, истошный и быстро смолкнувший.
Что творится внутри, Кравцов не мог видеть. Но представлял, что сейчас будет: проклятые твари потащат к своему логову людей – может, отчаянно отбивающихся, может, безвольно обмякших.
Он ошибся.
Щупальца возвращались из жилищ без добычи. Возвращались и начинали стремительное отступление к озеру. Втягивались они гораздо быстрее, чем выползали. Вскоре поверхность озера успокоилась. О вторжении там напоминала лишь поваленная ограда.
Гнусная тварь убивала не для пропитания! Просто так! – подумал Кравцов и вновь ошибся.
Потому что на улицах появились люди. Много людей – похоже, все жители Спасовки, вплоть до глубоких стариков и крохотных младенцев, покинули свои дома.
Одеться или обуться никто не подумал. Кравцов увидел полный ассортимент ночного белья: пижамы, бесформенные ночнушки на столь же бесформенных женщинах и изящные комбинации на стройных девушках, трусики-маечки на ребятишках… Некоторые – в основном молодые парочки – оказались полностью обнажены. Кое-кто, впрочем, был одет не в белье – очевидно, уснувшие в одежде или не спавшие в момент вторжения.
Люди выходили из домов молча. И так же молча начинали тыкаться в стороны в каком-то бессмысленном броуновском движении. Кружили на месте, наталкивались друг на друга. Малыши ползали под ногами, на них иногда наступали – они не издавали ни звука.
Снизившись до предела, Кравцов понял, в чем причина.
ЛЮДИ СПАЛИ.
Глаза на мертвенно-бледных лицах оказались закрыты.
Он метался над селом, узнавая знакомых и отчаянно думал: что же сделать, как разбудить этих лунатиков? Казалось, если не разбудить, произойдет что-то совсем уж жуткое. Но он ничего, абсолютно ничего не мог сделать…
Кравцов узнавал многих – почему-то он прекрасно различал лица, невзирая на высоту и темноту.
Вот Алекс бессмысленно тычется по улице – совершенно голый; рядом с ним, но сама по себе, кружит тоже голая девица – вроде из их встреченной в «Орионе» компании… Вот Пашка-Козырь вышел из дома, украшенного знакомой спутниковой антенной, – этот был как раз полностью одет. Продавщица из магазина, имени которой он не знал, но лицо запомнил, безуспешно пыталась пройти насквозь низенький заборчик, не замечая рядом калитки. Еще одно полузнакомое лицо – по приезде Кравцов его не видел, но память подсказывала: кто-то из их детской компании, выросший и возмужавший. Шнурок? Точно, Шнурок, но почему он лишь с одной рукой? Несчастный случай? Или побывал на одной из необъявленных войн?
Кравцов метался из конца в конец Спасовки, надеясь и одновременно опасаясь увидеть Аду. Не увидел. Не ночевала здесь в эту ночь? Дани тоже не было видно…
Зато он обнаружил еще одного знакомого. Ворона. И поразился.
СТАРИК НЕ СПАЛ.
Двигался вполне целеустремленно. Глаза поблескивали в лунном свете – Кравцову показалось даже, что чересчур ярко, как будто горел в них собственный внутренний свет.
Там, где проходил – очень быстро проходил – Ворон, бессмысленное шевеление прекращалось. Люди начинали двигаться в одну сторону – так и не проснувшись. Казалось, старик беззвучно командует всей этой спящей армией. Впрочем, скорее это напоминало дирижера, управляющего оркестром. По крайней мере толстая, с детства памятная палка старика, мелькающая в его руках указующими жестами, вызвала у Кравцова именно такую ассоциацию.
