меткими, наконец, просто самыми удачливыми, – владеют и обратной телепатической связью. Каким-то образом – подсознательно, не отдавая себе в том отчета –
На облавной охоте они выбирают номер вроде и неперспективный, но как раз тот, на который выходит рвущийся из оклада зверь. Направляют ствол именно на тот участок водоема, где вынырнет – на короткое мгновение, торопливо вдохнуть и нырнуть обратно – утка. Всегда нажимают на спуск вовремя – за секунду до того, как живая мишень юркнет в нору, в дупло, изменит направление полета или бега.
Костик слыл охотником талантливым и удачливым. Не на животных, на людей, – но все вышесказанное относилось к нему в полной мере.
Весь остаток вечера он занимался тем, что подсказывала ему логика и опыт многих успешных операций.
И сейчас, ближе к полуночи, запущенная им машина работала полным ходом: три группы грамотных профессионалов методично и последовательно проверяли все места в округе, где противник мог укрыться вместе с заложниками.
Дома – пустующие или снятые на лето малознакомыми людьми; нежилые строения – пустые в июне сеновалы и совхозные овощехранилища, сараюшки частных граждан и подвалы с чердаками многоквартирных домов поселка Торпедо…
Первым делом осмотрели заброшенный сельский Дом культуры «Колос», хоть и стоял он совсем рядом от участка Ермаковых – принцип «темнее всего под фонарем» Костик знал хорошо. Его люди работали, но сам Костик в операции не участвовал. Он отправился – в одиночку – туда, где появления противника с точки зрения логики ожидать никак не приходилось.
На графские развалины.
Это был тот самый «неперспективный номер», который, подчиняясь исключительно интуиции, выбирают опытные охотники – и валят, к удивлению коллег, матерого зверя… Объяснить свой выбор Костик никому не смог бы: развалины казались неподходящим убежищем даже для одного человека, а держать там пленников было попросту невозможно.
Он и не пытался ничего никому объяснять, – и себе тоже. Костик давно отучился бороться со своими иррациональными предчувствиями и искать им объяснение.
…Небо к вечеру затянуло тучами, луна и звезды не проглядывали, а отсвет далеких фонарей едва долетал за ограду «Графской Славянки».
Костик опустил на глаза прибор ночного видения и бесшумной тенью двинулся к развалинам. На вагончик-сторожку – безмолвную, с погашенными окнами – он не обратил внимания. Хотя логика подсказывала: противник, судя по всему, побывал там трижды – и вполне может прийти еще раз.
Но Костика вела не логика.
Он медленно и бесшумно стал обходить руины – ни одна ветка не хрустнула под ногами, ни один каменный обломок не сдвинулся со своего места, – умение ходить беззвучно Костик оттачивал долгие годы.
Органы чувств, напряженные до предела, никакой информации не доносили.
За чернеющими проемами дверей и окон – ни звука, ни отблеска.
Никаких подозрительных запахов.
Ничего.
Ничего, кроме туго, как пружина, сжимающегося внутри ощущения: дичь рядом! Банальное выражение: нутром чую! – являлось в данном случае не метафорой…
Пистолет-пулемет, который Кравцов так и не опознал (австрийский «Штейер МП-69»), Костик держал в руке, на боевом взводе, готовый пустить в ход в любую секунду. Игрушка калибром 9 мм была не из легких, полностью заряженная, тянула больше трех килограммов, но Костик привык, не замечал тяжести и владел ею виртуозно. Глушитель навинчен заранее – ни к чему ночной пальбой тревожить покой мирных граждан.
С обратной стороны дворца, выходящей на Славянку, не хватало изрядного участка стены.
Костик медленно прошел сквозь этот пролом и оказался в обширном, с трех сторон огороженном помещении, тянущемся до самой сердцевины развалин. Над головой темнело лишь ночное небо. Под ногами зияли провалы, ведущие в подвальные помещения. Костик склонился над одним из них, долго вслушивался, затаив дыхание. Ничего.
Он отошел под прикрытие одной из стен, укрылся в нише. В принципе и в центре зала мрак стоял непроглядный, никак не позволяющий разглядеть ночной камуфляж Костика без соответствующей оптики, которой у беглого психа оказаться не должно…
Но противник за минувший день заставил относиться к себе с уважением. Стоило подготовиться к любым сюрпризам.
Тягуче потянулись минуты ожидания. К исходу первого часа Костик подумал, что ночи в начале лета несколько холоднее, чем ему представлялось, но не сделал никакого движения, позволяющегося согреться, стоял как стоял. Еще через какое-то время привычка мозга к логичному мышлению стала помаленьку вытеснять интуитивные предчувствия с захваченных позиций: Костик все больше убеждал себя, что ошибся, что Сашку здесь совершенно нечего делать… Впрочем, все сомнения не мешали ему так же чутко сканировать окружающее пространство.
А потом он услышал.
Негромкий звук, короткий и больше не повторившийся.
Костик задержал дыхание и прекратил даже малозаметные и беззвучные движения, не дающие нарушиться кровообращению…
Что это было?
К тихим шорохам, издаваемым нагревшимися за день, а сейчас медленно остывающими развалинами, он
