Как? Чем? Непонятно… Но дышала: чувствовала, как холодная вода входит в ее тело – будто прохладный воздух осеннего леса. Чувствовала, как отступает удушье, как мозг и мышцы получают желанный кислород – и возвращается способность думать и двигаться…
Она научилась дышать в воде и водой…
Ира избегала делать какие-либо движения, боясь спугнуть свое новое умение.
Казалось – она родилась только что. Не было ни прошлого, ни настоящего – все недавние страхи и недоумение исчезли, развеялись без следа. Воспоминания остались – живые, яркие – но казались чужими, ненастоящими, похожими на кинофильм, где главная героиня внешне напоминала Ирину Величко…
Новое умение не проходило. Напротив, с каждой секундой у Иры крепла уверенность, что она
Сзади кто-то был.
Ирина обернулась, поражаясь с какой легкостью двигается ее обнаженное тело. Так вот кто вытащил ее с илистого дна…
Старуха. На вид древняя-древняя. Седые волосы – густые и длинные – колышутся в воде огромным комом. Кожа в неровном свете кажется серой, морщинистые груди напоминают сухофрукты – древние, окаменевшие, не способные размокнуть и набухнуть.
Ирина открыла рот, отчего-то уверенная, что сможет говорить. Почему бы и нет? Раз может дышать, значит… Но она не смогла произнести ни слова. Вода вырывалась из легких наружу, язык, гортань, губы исправно производили нужные манипуляции – ни звука не раздавалось.
Старуха запрокинула голову, лицо исказилось в беззвучном смехе. Потом она схватила Ирину за руку и поплыла вверх.
Ира не сопротивлялась стремительному подъему: старуха обладала силой отнюдь не старческой.
Они вынырнули. Ирина услышала смех старухи. Хриплый, с присвистом – словно в смехе зашелся старый астматик.
– Скоко не гляжу на эту потеху – всё не наглядеться, – в перерывах между приступами пролаяла старуха.
3.
Ирина медленно шевелила ногами, поддерживая тело вертикально в воде. Холода она теперь не чувствовала вообще. Верхние слои озера оказались значительно теплее глубины. Что-то чуть ниже ее подмышек продолжало перекачивать воду сквозь тело. Сейчас ощущение было такое, словно она дышит не холодным осенним воздухом, а теплым летним. Даже запах в воде ощущался. Терпкий, чуть горьковатый, так пахнут луговые травы, если растереть их пальцами.
– Какую… потеху? – Ирина с удивлением поняла, что может говорить.
– Все в воде говорить пробуют по-первости… Смехота…
– Значит… – начала Ирина.
Говорить было трудно. Точнее, непривычно. Гортань напрягалась, не получая потока воздуха. Но звуки почему-то получались… Ира несколько раз сглотнула и закончила:
– Значит – всё правда?
– Значит, правда.
– Но как?!
– Это не ко мне, девонька. Не ко мне…
Старуха легла на спину, раскинув руки. Ее волосы плыли по воде пегим облаком.
– Значит, я теперь…
– Мавка, – закончила старуха. – Мавка ты, девонька. Слыхала про таких?
Ирина покачала головой.
– Лоскотухами вас еще кличут…
– Кто?
– Кто… люди кличут. Люди. Меня вот лобастой зачем-то прозвали… Да не суть важно, как назваться…
Вблизи старуха выглядела еще древнее. Морщинистая кожа, белесые глаза, тонкий и длинный нос, безгубая щель рта.
– Аль не хороша? – Старуха, перехватив ее взгляд, снова захохотала, обнажая зубы – потемневшие, почти черные, однако все на месте, ни одного выпавшего… Ирине показалось, что ее обдала волна смрада. Сквозь воду виднелось старческое тело: мосластое, жилистое.
– Не трясись допрежь срока… Коли сполнишь, чё должна – всё те будет, всё… Ты вот пошто топилась, на му?ку шла?
Ирина молчала. Откровенничать не хотелось. Она уже вывернулась наизнанку перед Хозяином.
Хозяин… Она отчетливо вспомнила всё. Рекламное объявление, обещавшее полное обновление и новые силы для реализации всех планов. Дорогу и парня в поезде. И то, как пробиралась к озеру – одна, через болото по полусгнившим гатям… Вспомнила, как стояла перед Хозяином – именно так он представился. Старый, невысокий, бородатый, темноглазый… Еще пару раз он назвался хранителем. Объяснял, что озеро способно годами накапливать энергию, а потом менять человека: активировать любую часть генома, в том
