Михель не видит неделями… И тут же тоскливое упоминание о некоем шведском пароходе, увезшем из Киля «фон Навицки и его азиаток»…
Скорее всего, именно этот момент и заинтересовал Старцева, в руки которого помянутые письма попали по долгу службы – как-никак касались военно-морских дел Германии. Что за таинственные «азиатки» на секретнейшем объекте?
Из обмолвок и случайных упоминаний в предыдущих письмах (фамилия фон Навицки больше нигде не встречалась) возникало впечатление, что группа молодых женщин около месяца прожила в расположении базы, рядом с Михелем и его коллегами.
Чем конкретно в этот месяц занимались дамы в Киле, Хаусманн не помянул ни словом. Но можно было сделать вывод, что их пребывание по соседству несколько скрасило тоску бравых водолазов по женскому полу…
Привлекло внимание Старцева и загадочное пришествие «богородицы», голышом разгуливавшей по палубе «Императрицы Марии» накануне взрыва…
А некий Навицки (судя по фамилии, силезский немец или онемеченный поляк, однако при этом отчего-то почетный гражданин Копенгагена) покинул в 1899 году Японию, где прожил несколько лет – покинул, якобы направляясь в Южную Африку…
Версия у Старцева выстроилась следующая: как известно, в Японии и некоторых других странах Юго- Восточной Азии издавна существуют замкнутые наследственные касты ныряльщиков за жемчугом. Вернее сказать, ныряльщиц – особенности организма и обмена веществ позволяют женщинам меньше страдать от недостатка кислорода и гораздо дольше задерживать дыхание.
Ни методики тренировок, ни лекарственные средства (возможно, применяемые охотницами за жемчугом) никогда не становились достоянием посторонних. Но порой путешественники по восточным морям описывали ныряльщиц за работой – и описания выглядели совершенно фантастично. Но словам иных очевидцев, обнаженные девушки, одетые лишь в пояс с привязанными камнями, разгуливали по дну, собирая жемчужные раковины в корзинки – находились под водой по получасу и даже более, абсолютно не испытывая потребности всплыть за порцией свежего воздуха!
Несомненно, писал Старцев, в этих байках налицо изрядные количественные преувеличения. Но есть и рациональное зерно – именно оно заинтересовало на рубеже веков немецких адмиралов. Заинтересовало возможностью применения в военном, вернее, в диверсионном плане.
Навицки, он же фон Навицки – эмиссар упомянутых адмиралов, знакомившийся с древним искусством на его родине. Несомненно, так называемые «его азиатки» – вывезенные из Юго-Восточной Азии женщины- ныряльщицы, подготовленные для диверсионных актов. Либо их дочери – по слухам, век охотниц за жемчугом недолог.
Читая этот пассаж меморандума, Буланский подумал: а здесь, пожалуй, Старцева подвела инерция мышления. Термин «азиатка» для русского и для германца несет разный смысл. Для нашего это жительница земель восточнее Урала, для немца – восточнее Карпат. Бравый водолаз Михель вполне мог именовать «азиатками» и русских женщин… Однако с учетом известных ему фактов версию Старцев выстроил оригинальную. Но бездоказательную…
Похоже, капитан второго ранга и сам понимал умозрительность и шаткость излагаемой версии. Потому что буквально на следующей странице выложил козырь куда как убойный.
Козырем оказал пароход, плававший под нейтральным шведским флагом и носивший длинное и несколько странное название «Лев полуночных стран3». Именно на нем, утверждал Старцев, уплыли из Киля «русалки» фон Навицки – ныряльщицы-азиатки. И крайне любопытны дальнейшие передвижения «Льва» по морям Европы, охваченной мировой войной.
Маршруты всех плаваний шведского судна за три с лишним года в меморандуме не приводились. Лишь узловые даты – дни взрывов на кораблях союзников. И всегда «Лев полуночных стран» оказывался поблизости! Или в том же самом порту, или в ближайшем – если в военной гавани была запрещена швартовка гражданских судов.
Однако в случае с «Императрицей Марией» произошло исключение – впрочем, вполне подтвердившее правило. В день гибели линкора «Лев» находился в Одессе – и оставался там еще несколько дней, объясняя это поломкой машины. Очевидно, делал вывод капитан, Навицки и его команда наняли в Одессе небольшое местное судно.
Между прочим, отмечал Старцев, к осени 1916-го – после вступления в войну Румынии – мирных берегов у Черного моря не осталось, между эскадрами воюющих держав происходили постоянные столкновения, в болгарской Варне обосновалась база германских подводников, зачастую не смотрящих, какой на судне флаг, прежде чем пустить торпеду. Нейтралы предпочитали без крайней нужды не появляться в опасных водах. «Лев» появился…
В догадках о технике совершения диверсионных актов Старцев не изощрялся. Осторожно предположил, что техника сия основана на человеческом факторе. Реакция матроса Цигулина с «Императрицы Марии», впавшего в религиозный экстаз, – очевидно, нетипичная. Гораздо логичнее ожидать, что вахтенные матросы (и палубные, и дежурящие у артпогребов), узрев незнамо каким чудом появившуюся на корабле обнаженную девушку, – не воспримут ее как врага, не поднимут тревогу, но… хм… несколько отвлекутся от своих обязанностей.
А спустя какое-то время заложившие небольшой заряд ныряльщицы уходят, как пришли, – под водой, избегая взглядов наблюдающих за акваторией порта дозорных.
Далее Старцев предсказывал: очередная диверсия не за горами, после гибели «Императрицы Марии» прошел достаточный срок. А судя по складывающейся на театре военных действий обстановке, мишенью вновь станет британский флот.
Необходимые меры виделись капитану следующие: немедленно оповестить о «Льве полуночных стран» союзников, и, в случае появления его в пределах досягаемости флотов Антанты – досмотреть шведское судно, как подозреваемое в пиратстве. Наверняка обнаружится и теплая компания «русалок», и подводный шлюз, позволяющий им незаметно покидать судно и незаметно возвращаться (именно этим устройством, предполагал Старцев, оснастили «Льва» в Киле).
При отказе же от досмотра, что вполне вероятно, – потопить немедленно.
Как отнеслись высшие флотские чины к версии Старцева, Буланский до конца не понял. Едва ли чересчур всерьез, но и с порога не отмахнулись. По крайней мере, на оригинале документа имелась пометка, предписывающая снять копию и переслать контр-адмиралу Волкову – военно-морскому атташе в Англии. (Судя по воспоследовавшим событиям, адмирал ознакомил-таки с меморандумом британских коллег.)
