26 ноября 1914 года – в порту Ширнесс (Великобритания) буквально взлетел на воздух английский броненосец 'Булварк'. Причина катастрофы названа предположительно – неосторожность при погрузке боеприпасов. Членам комиссии, расследовавшей происшествие, толком допросить свидетелей не удалось – из экипажа численностью в 780 человек уцелело всего 12 матросов.
27 мая 1915 года – вновь в Ширнессе взорвался минный заградитель 'Принсес Айрен'.
27 сентября 1915 года – в порту Бриндизи (Италия) взорвался броненосец 'Бенедетто Брин'. Погибло две трети экипажа – 456 моряков во главе с адмиралом Рубен де Сервеном.
31 декабря 1915 года – в Кромартин-Ферт (Великобритания) рванули боеприпасы на броненосном крейсере 'Наталь'. Из 700 моряков спаслось менее половины.
2 августа 1916 года в Таранто взлетел на воздух новейший итальянский дредноут 'Леонардо да Винчи'. Погибли 203 офицера и матроса.
7 октября 1916 года – черный день для Российского военно-морского флота – погиб линкор 'Императрица Мария', и опять-таки из-за взрыва артпогребов. 228 убитых, свыше двухсот раненых… (Именно гибель линкора послужила поводом для более широкого расследования, предпринятого Старцевым.)
Во всех случаях причины достоверно установить не удалось. Версий каждый раз высказывалось множество, но главное место среди них занимали две: случайность, вызванная небрежностью, либо диверсия, совершенная шпионами враждебной державы.
Первый вариант Старцев отметал с порога. И в самом деле, случайности на то и случайности, чтобы происходить бессистемно, беспорядочно, хаотично. Случайно, одним словом.
Так почему же взрывы артпогребов с непонятной регулярностью происходили на кораблях единственно Антанты?
За тот же период у Германии и союзных ей держав стряслась одна-единственная похожая неприятность: взорвался легкий крейсер «Карлсруэ» – причем, судя по всему, и в самом деле случайно – взрыв грянул в открытом океане, у берегов далекой Индии, где о тайком проникших на борт шпионах речь идти не могла. Корабли же Англии и ее союзников взрывались исключительно в портах. Понятно, что происходившее с русскими или, допустим, итальянскими кораблями можно было списать на типичное для этих наций разгильдяйство – но ведь более всех пострадали как раз англичане, имевшие засуженную репутацию лучших моряков мира.
К тому же, с изрядной долей иронии писал Старцев, очень странные повадки обнаруживаются у Рока, или Фатума – как ни назови управляющую случайностями таинственную силу. Ни разу две случайности не произошли подряд, одна за другой, или же через короткие промежутки времени на разных концах театра военных действий – сегодня, к примеру, на Северном море, а через неделю или две – на Черном. Нет, минимальный срок, потребный Фатуму, чтобы тщательно подготовить очередной взрыв – два месяца… Любопытно, и наводит на размышления.
Значит, действовала
Всё не так просто, отвечал капитан второго ранга на собственные риторические вопросы. После чего подробно разбирал меры, предпринятые для обеспечения безопасности боевых кораблей в английских портах. (Именно в английских – вполне возможно, что Старцев не имел информации о порядках, царивших у итальянцев, а гибель «Императрицы Марии» не рассматривал в этом аспекте преднамеренно – все-таки речь шла о чести мундира родного ведомства.)
Вывод из кропотливого анализа следовал однозначный: британские контрразведчики не зря получают жалованье. При большой доле везения и запасшись изрядным временем для ожидания, какие-нибудь сверхталантливые диверсанты могли найти брешь в продуманных системах защиты – один раз. Две удавшихся акции уже маловероятны… К тому же очевидно, что тогда на один удачный взрыв приходилось бы две-три провалившихся попытки – статистика, характерная для любых тайных замыслов, будь то военные диверсии, покушения на венценосную особу монарха или заговоры с целью государственного переворота…
Нет, английские корабли в родных портах были почти неуязвимы для атаки
Диверсия с воды? Вернее,
Но характер взрывов позволял утверждать с полной гарантией – никаких внешних зарядов гипотетические диверсанты не использовали. К тому же со стороны моря порты прикрывались не менее надежно – минные поля, противолодочные сети, боновые заграждения. Шансы просочиться на подводном аппарате неизвестной конструкции – минимальны.
Тупик. Логический тупик…
И, констатировав, что именно в тупик приводит отработка версий наиболее вероятных, капитан второго ранга Старцев выдвинул свою.
Маловероятную.
А для высших морских чинов Российской Империи, вступившей в последний год своего существования, – надо полагать, и вовсе невероятную.
Богдану Буланскому и самому не раз (и в бытность свою в Святейшем Синоде, и в новые времена) приходилось выстраивать мозаику из фактов по видимости малозначительных, и на первый взгляд ничем между собой не связанных – но получившаяся картинка, пусть самая неприглядная или невероятная, становилась ответом для более чем запутанных загадок… И Богдан по достоинству оценил работу капитана второго ранга Старцева.
В самом деле, какую связь можно усмотреть между письмами, найденным в вещах обер-лейтенанта, попавшего в плен на Русском фронте, архивами датского консульства в Иокогаме за 1899 год, многочисленными выписками из журналов регистрации судов ряда европейских портов – и историей болезни матроса, умершего в Севастопольском военно-морском госпитале? Старцев усмотрел-таки…
Автор писем, некий Михель Хаусманн, служил мастер-водолазом в Киле, на главной военно-морской базе кайзеровской Германии. Очевидно, Михель знал обычаи немецкой военной цензуры – и в своих эпистолах не сообщал старому приятелю ничего, что можно было бы истолковать как военные секреты. Банальный трёп: работы все больше, пиво все хуже, увольнительные с базы все реже, женщин бедолага
