пропадала.
2.
– Там вообще живет кто? – спросил Светлов, когда они совместными усилиями перекатывали мотоцикл через ручей.
– Живут, бляха-муха… – Петр сплюнул.
– Не заметно.
– В смысле?
– Не похоже на дорогу к жилому месту, – объяснил Светлов свои сомнения.
– А… так я ж говорю – мы тут напрямик. Это зимник вообще-то. Весной или по осени – тут никак. Болота. А сейчас ничего. Можно. Кстати, ты пожрать не хочешь? Моя вон бутербродов завернула и чай. Закусим? Быстренько?
– А обычная дорога? Автобус-то туда ходит? – спросил Светлов пятнадцать минут спустя, дожевывая бутерброд с колбасой. Хозяйка щедро намазала хлеб маслом.
– Ходил раньше… Тока не здесь, по большаку… Ты это… не боись, не заплутаю. Доставим в лучшем виде.
– Я думаю – как обратно выбираться? Там есть у кого машины?
– Есть… Только ты, парень, про них сразу забудь. Народишко там… Жлобьё. Снега зимой не допросишься. Одна тока баба путёвая и живет, Веркой кличут. В магазине заправляет… – В улыбке Петра определенно имел место некий намек. – Хм… Слушай, и то верно… Обратно, значит… Ты надолго туда?
– Да и сам не знаю… день-другой.
– Правильно. Делать там нечего.
– Говорят, там озеро есть, – сказал Светлов.
– Есть, бляха-муха… Улим называется. Никчемное оно.
– Никчемное?
– Ну да. Ни искупнуться, ни рыбы половить.
– Большое?
– Не сильно, но глубокое. Бывал я там пару раз. Вода холоднющая, да и место…
– Какое?
– Какое, какое… – Петр зло взглянул на Светлова. – Не знаю какое. Нехорошее. Попадаются места такие дурные… Ладно, поехали.
– Так что насчет обратно?
– Когда те надо? Скажи – подъеду, заберу. Деньги те же, тока полтинник вперед. Ну? – Петр завел мотоцикл.
– На месте определимся, – кивнул Светлов.
– Мне чё, деньги завсегда нужны. Ну, всё, держись крепчее, совсем чуток остался. Без остановок покатим.
Но через несколько километров дорогу им преградила здоровенная упавшая ольха. Ни обойти, ни объехать – с двух сторон к дороге подступал густой кустарник.
Петр, матерясь, слез с мотоцикла, пнул помеху.
– Вот бляха-муха, третьего дня еще не валялось, – сказал он. – Вроде и ветродуя-то с тех пор не было… Знать, внутри струхлявело и срок ему вышел… Чё стоишь, пособи-ка!
Оттащить преграду не удалось даже совместными усилиями – сучья и ветви цеплялись за землю. По счастью, у запасливого Петра нашелся топорик – ствол, и в самом деле сгнивший внутри, поддавался легко… Порядком устав и испачкавшись, Петр и Светлов кое-как расчистили узкий проезд.
– Погодь, схожу, отолью, – сообщил Петр хмуро.
Он быстро скрылся в густом подлеске, окружавшем дорогу. Светлов присел на трухлявый ствол. В принципе завтрашнего дня должно хватить на всё. И господина Новацкого найти, и к озеру сходить. И с местными потолковать. Мертвое, значит, озеро… Безрыбное…
Интересно, удастся связаться из Беленькой с Конторой? Сотовый вышел из зоны приема примерно на половине пути из Плюссы в Щелицы.
Персик вчера включить не удалось. Не до того было после возвращения с прогулки… Работает ли мобильный выход в Интернет – неизвестно.
Светлов прихлопнул комара – отчего-то репеллент из Трех Китов плохо отпугивал крылатых и кровососущих обитателей псковских болот.
Петр не появлялся. Светлов сделал скидку на то, что его извозчик и проводник решил облегчиться по полной программе – дабы не ходить дважды. Потом накинул несколько минут на проблемы с кишечником, отравленным суррогатным спиртом… И еще несколько – на перекур после завершения столь масштабного предприятия…
Ожидание поначалу раздражало, но после получасового отсутствия Петра начало тревожить… Может, он там присел на мягкую кочку и задремал невзначай?
Светлов встал и крикнул, приставив рупором ладони ко рту: