Зиновий Петрович Рожественский, несмотря на несносный характер, оказался неплохим флотоводцем.
Как ни старались впоследствии доказать его тактические просчеты в злосчастном Цусимском бою – все доводы критиков были неубедительны. Рожественский выбрал построение, единственно возможное для самых разномастых судов, собранных с бору по сосенке – как новейших, так и устаревших, тихоходных. Японский адмирал Того проиграл в тактике: в самом начале сражения его эскадра, выполняя маневр, сбилась в кучу, потеряв преимущество в скорости – передние корабли не позволяли задним открыть огонь...
Однако на дно отправились не японские, а наши броненосцы. Подвела техника – русские снаряды, попадая в цель, НЕ ВЗРЫВАЛИСЬ, действовали как чугунные ядра прошлых веков. Истерия, раздутая вокруг инцидента в Северном море, достигла своей цели: воспользовавшись удобным предлогом, англичане запретили Рожественскому проход через Суэцкий канал. За долгий переход вокруг Африки влажность пироксилина в снарядах повысилась до тридцати процентов вместо уставных двенадцати... «Князь Суворов» пошел на дно, адмирал Рожественский – обгоревший, получивший пять ран – был чудом спасен под ураганным огнем противника.
«Камчатка» была потоплена вечером того же дня. Она шла в центре отряда транспортов, справа и позади основной боевой колонны. Японцы, сосредоточившие свои огонь в первую очередь на броненосцах и крейсерах, поначалу не обращали на этот отряд никакого внимания – однако после полудня, когда бой из дуэли двух линейных колонны превратился уже в беспорядочную свалку, в плавучую мастерскую все-таки попали один за другим несколько шестидюймовых снарядов. Новому судну водоизмещением в семь тысяч тонн, хотя и не имевшему бронирования, но все же ладно и крепко сбитому, эти снаряды вряд ли могли нанести серьезные повреждения. Однако осколками посекло паропроводы, скорость тут же упала, и «Камчатка» вынуждена была вывалиться из строя, дабы не попасть под форштевень сзади идущему судну.
Получив от главного механика известие о том, что в течение ближайшего часа ход восстановить не удастся, командир плавмастерской капитан второго ранга Степанов отдал распоряжение о выпуске «Святогора».
Командир лодки, лейтенант Вяземский, получил приказ: ни в коем случае не пытаться атаковать противника (в сложившейся обстановке это было уже бесполезно), а погрузившись на предельную глубину, малым ходом уходить с места боя. С наступлением сумерек подводная лодка должна была подняться на поверхность и следовать во Владивосток вдоль корейского берега, при любой опасности вновь уходя под воду.
Под утро 16 мая лодка достигла своей цели – передовых постов на острове Русский, где ее уже ждали.
«Камчатку» же постигла страшная судьба. На судне оставалось еще слишком много оборудования, которое ни в коем случае не должно было попасть в руки противника. Поэтому, передав в эфир кодовое сообщение о выходе лодки («действую по варианту номер 5»), кавторанг Степанов приказал рулевому повернуть прямо на японцев, а трюмному начальнику – открыть кингстоны.
Неизвестно, от чего именно погибла «Камчатка» – от разрывов тяжелых снарядов, или от сразу же хлынувшей в отсеки забортной воды. Но большинство спасательных шлюпок было уже посечено осколками снарядов, а опьяненные боем и озлобленные упорным сопротивлением противника японцы не проявляли желание поднимать с воды оставшихся в живых.
Из четырех сотен экипажа и мастеровых «Камчатки» уцелело чуть более семидесяти человек.
...Подводная лодка вместе с «Кладенцом» оставалась во Владивостоке до осени, до самого конца войны. Но приказа на боевой выход так и не последовало.
После подписания Портсмутского мира «Святогор» был оставлен во Владивостоке, а «Кладенец» погрузили в тщательно охраняемый железнодорожный вагон и одним из армейских эшелонов отправили в Петербург.
Но к тому времени по всей России уже полыхало пламя. которое историки позднее назовут «Первой русской революцией». Хотя разве бывают революции без смысла, без какой-то внятной организации и даже без конкретной цели? То, что происходило в Сибири зимой 1905-1906 года можно назвать даже не мятежом – бунтом. И как все русские бунты, был он беспощадным и бессмысленным.
Секретный вагон пересек Байкал на пароме «Ангара», миновал Иркутск и успел добраться до Красноярска аккурат к началу событий, закончившихся установлением пресловутой республики... И «Кладенец» был захоронен от греха подальше.
Вскрыли ящик позже, без лишних свидетелей. А внутренний свинцовый саркофаг Буланский открывал самолично, облачившись в рабочую спецовку, – и в присутствии лишь Смидовича.
Так вот оно какое, чудо-оружие... Богдан рассматривал вытянутый корпус «Кладенца», чуть тронутый ржавчиной. Рассматривал и не мог поверить утверждениям покойного Тотенберга. Неужели ЭТО способно уничтожить, сжечь дотла большой город?!
– Все в порядке, – констатировал Смидович. – Оболочку никто вскрыть не пытался.
Надо было немедленно закрыть саркофаг – судьба Тотенберга ясно показала, чем грозит долгое нахождение рядом с этим чудовищным устройством.
Но они медлили, продолжая рассматривать «Кладенец». Чем-то он напоминал огромных размеров торпеду, но Богдан знал: аппарат должен был лететь до цели на манер ракеты. Конечно же, ракеты оружие несерьезное – ни точности, ни дальности, и едва ли когда-нибудь они смогут потягаться с царицей войны, артиллерией. Однако «Кладенцу» точность не требовалась, предполагалось, что подводная лодка всплывет в паре миль от гавани Сасебо, главной базы японского флота, – и сделает один-единственный выстрел. Выстрел, который принесет победу в войне...
Была назначена даже точная дата операции – 16 ноября, день рождения императора Муцухито. В этот день микадо по традиции должен был принимать поздравления своих моряков на борту броненосца «Микаса», флагманского корабля адмирала Того.
Чудовищный взрыв должен был уничтожить город и разметать собравшийся в гавани флот. Но главное – ему полагалось обезглавить империю, повергнуть японцев в ужас, а военное руководство страны – в растерянность. Безусловно, любая растерянность когда-нибудь проходит, но пока в стране и армии будет царить кризис, соединенный российский флот под общим командованием адмирала Рожественского разгромит деморализованные и ослабленные ударом японские военно-морские силы, решив тем самым исход войны.
