Ни в ванной, ни в туалете – туда Юрик заглянул, включив подсветку смарта – ничего интересного. На кухне было гораздо светлее, в окно попадали отблески уличных реклам. И тут же Митько едва не споткнулся о лежащего человека – тот как раз непринужденно расположился в густой тени. Еще один сидел в той же позе, что и обитатель прихожей, – возле холодильника с распахнутой дверцей. Из холодильника отчаянно воняло. Наркоманская хаза, окончательно уверился Юрик.
Он, стараясь дышать ртом, протянул руку к сидящему, но не закончил движение. Казалось – эти живые трупы притворяются, терпеливо выжидая момент, чтобы вцепиться в глотку незваным гостям. Юрик снял пистолет с предохранителя, направил ствол в сторону наркоши. Осторожно коснулся руки. Теплая, жив…
Шагнул к лежавшему – и тут же чуть было не пальнул на звук, раздавшийся из прихожей.
– Убрал бы ты пушку от греха, – мрачно сказал Козерог, успевший разглядеть судорожное движение пистолета. – Тут они все такие, едва теплые… В комнате еще не меньше десятка.
Юрик, смутившись, поставил пистолет на предохранитель, засунул в подплечную кобуру. Спросил:
– Наркоманы?
– Моргуны. Смотри сам…
Без всякого почтения нагнул голову сидящего, откинул в сторону длинные сальные волосы, посветил фонариком почти в упор. Юрик пригляделся и увидел характерный шрамчик, оставшийся после имплантации, – там, где шея переходила в затылок.
– Пойдем, – позвал Козерог, – посмотришь, по чему он тут стучал. Я такого еще не видел.
Мебели в комнате почти не оказалось – и лежавшим и сидевшим моргунам простора хватало. Луч фонаря скользил по стене. Обои, если даже они здесь имелись, не были видны под слоем фотографий – в основном старых, двумерных. А может и под несколькими слоями, снимки были приколочены беспорядочно, наползая друг на друга. Именно приколочены. Гвоздями. Причем не по углам – гвозди пробивали исключительно лица и тела изображенных людей. Источник снимков сомнений не вызывал – на полу валялся пухлый семейный альбом, не до конца распотрошенный.
– Это же его сестра, Марианна! – узнал Юрик знакомое лицо, выхваченное лучом фонаря. – Та, что в космосе… Только совсем молоденькая.
– Угу. Родственники, предки, одноклассники… Крепко парень на людей обиделся.
Вместо зрачков у юной Марианны поблескивали шляпки двухдюймовых гвоздей. Третий гвоздь, наполовину вколоченный, торчал изо лба.
– Маньяк законченный, – вынес вердикт Юрик. – Ну что, вызываем «соседей»? Это ведь по их линии?
– Подожди, – сказал Козерог, переводя фонарь с изысков дизайнерской мысли на обитателей квартиры. – Как я понимаю, при этой теплой компании должен «пастух» состоять.
И в самом деле, кто-то должен был доставлять моргунам свежие чипы, и кормить их – хоть изредка, хоть внутривенно, и вообще приглядывать за порядком. От моргуна в ломке ожидать можно чего угодно…
– Так где же он, «пастух»?
– Может, вышел… А может, придуривается, одним из этих прикинулся, – Козерог кивнул на неподвижные тела. – Надо бы прояснить это дело… Тогда и раскрытие притона, и задержание на счету ФСР будут, начальство «соседям» нос утрет, глядишь, и нам с тобой премию подкинут…
Столь меркантильное отношение к делу покоробило Юрика, не успевшего до конца растерять идеалы. Но комментировать позицию старшего коллеги он не стал.
– Подсвети, – протянул ему фонарик Козерог. Положил пистолет на столик, нагнулся к ближайшему моргуну. Ощупал и оттащил в сторону, в угол. Прокомментировал:
– Не то. Пустой… И тощий, как из Бухенвальда.
Нагнулся к следующему, и тут…
Один из лежавших буквально взмыл в воздух. Юрик успел увидеть, как дернулся, начал оседать Козерог, а больше не успел ничего – ощутил сильнейший толчок в плечо, отлетел, хрустко приземлился на жесткий пол.
Фонарь выпал из руки и светил куда-то в сторону, но Юрик в сочащемся из окна свете разглядел нечто поблескивающее в руке нагнувшегося над ним человека. И понял, что это «скаут» Козерога.
Его же пистолет застрял в кобуре, сбившейся от толчка и падения, и никак не хотел ее покинуть…
– Не балу?й, федесрал, – прозвучал чужой хрипловатый голос. – Мне мокруха лишняя ни к чему, не заставляй грех на душу брать. Вынимай-ка ручонку из-за пазухи – медленно-медленно…
Левой рукой, придавленной телом к полу, Юрик нащупал сквозь ткань кармана пусковую головку «палочки-выручалочки».
И стиснул ее изо всех сил.
Ретроспекция. Шекспировские страсти в средней полосе
Приключилась эта история четыре года назад, на одном из валдайских курортов.
Надо сказать, что в то лето отдых в средней полосе был весьма популярен среди российских отпускников. И неспроста: в Крыму и на Кавказе постреливали, Прибалтика находилась фактически на военном положении – завершались масштабные войсковые операции против «лесных братьев».
На дешевых средиземноморских курортах дела обстояли и того хуже: чуть ли не каждый день приходили сообщения об очередных взрывах и о захватах очередных заложников, – мусульманские диаспоры европейских стран привычным способом боролись за право избирать парламенты из своих земляков и единоверцев.
Короче говоря, тихая и безопасная Среднерусская возвышенность на пару сезонов стала самой настоящей туристской Меккой. Пансионаты, турбазы и дома отдыха давненько не испытывали такого наплыва клиентов.
Досталась семейная путевка на Валдай и мне, – наш ведомственный пансионат в Мацесте лежал в руинах после ракетной атаки с «неопознанного» конвертоплана.
К тому времени мы с Ириной лишь делали вид – для посторонних и для детей – что живем нормальной супружеской жизнью. На самом же деле заключили нечто вроде конкордата: мы, дескать, соседи по жилплощади, занимающиеся совместным воспитанием Олега и Иришки-младшей. И не вмешивающиеся в личную жизнь друг друга. Позже, как и следовало ожидать, хрупкий консенсус накрылся медным тазом, но это уже совсем другая история… А в то лето со стороны мы выглядели дружной семьей. Но при более пристальном наблюдении, как выяснилось, иллюзия рассеивалась.
В первую половину трехнедельного отдыха ничего знаменательного не произошло: обычные курортные развлечения с поправкой на то, что ежевечерние дискотеки и купание в бассейне с подогретой водой меня мало интересовали – закаты я в одиночестве проводил на озере, на рыбалке, там же и купался. В прочих же мероприятиях, призванных развлечь отдыхающих, исправно составлял компанию Ирине и детям.
А потом на меня положила глаз Предслава – девушка родилась лет на десять позже нас с Ириной, в самый пик недолгой моды на древнеславянские имена.
Высокая, рыжая, весьма симпатичная… Отдыхала она не одна, со спутником – не то с женихом, не то просто с другом сердца, неважно. Важно другое – очень быстро сердечный дружок Славке преизрядно надоел. Задолбал, как говорила она мне позже.
Был Володя героем второй карпатской – причем весьма навязчиво доводил факт своего героизма до окружающих. Этакий рубаха-парень с душой нараспашку, уверенный, что любому за счастье проставить ему выпивку и послушать в качестве компенсации гер-р-роические истории. Слышал их краем уха и я – похоже, к десантным войскам Володя отношение и вправду имел, но побывали мы с парнем явно в разных Карпатах…
Впрочем, уличать героя я не имел ни возможности, ни желания – не помню уж, под каким прикрытием я тогда отдыхал, не то менеджер средней руки, не то нечто схожее…
Устав от шумного, говорливого и не слишком умного кавалера, считавшего её своей эксклюзивной собственностью, Славка не стала терять время – в оставшиеся десять дней заниматься классическими ухаживаниями было некогда. Наш с ней курортный роман начался бурно и стремительно.
Как-то вечером, прогулявшись в одиночестве три километра по берегу озера, Предслава нашла укромный, скрытый в кустах мини-пляжик. И собралась там искупаться, делая вид, что не замечает меня,
