получил свою порцию удовольствия.
Вредная инструкция по применению
Глава 20. Первый конфликт в команде и первые угрозы проекту
Долгожданный выход Правдолюбовой состоялся. Полдня директор по профурсетингу знакомилась с участниками проекта, размещала вещи в маленьком помещении, выделенном „пока временно“ для участников группы до их переезда в подобранный офис.
Вострикова, Гойда и Глаша с удовольствием слушали Правдо-любову, задавали вопросы и ахали от восхищения. Через некоторое время в „каморку проекта“, как окрестили свое временное пристанище проектанты, пожаловал президент Великой корпорации. Судя по всему, он тоже был чрезвычайно доволен. Сверкая глазами и улыбками, он беспрестанно шутил, обнадеживал и возлагал надежды на „девчачий батальон“, как он окрестил участниц проекта.
Пользуясь случаем и хорошим расположением Безбашнева, Вос-трикова решила протащить один вопрос, волновавший ее уже несколько дней.
– Джан Франкович, – обратилась она к президенту, – теперь, когда у нас уже есть директор по профурсетингу, может быть, мы решим вопрос с рекламой? Ну, той, что мы оплачивали вместе с каталогами?
– Какая реклама? – оживилась сразу Правдолюбова, еще не успевшая продекларировать свой „закон о бренч-буке“. – Никакой рекламы до особого распоряжения!
– Нет, вы немного не так поняли, – попыталась оправдаться Вострикова. – Раньше этим занималась я, и у нас был договор с одним агентством на выполнение большого комплекса работ. Они оказались, хм… не очень порядочными, но деньги мы им проплатили, и даже что-то вперед. Так вот, там была реклама на двенадцать номеров журнала „Явки и пароли“. Вышел только один, теперь нам нужно сдавать макет второго. Уже заплачено… А мы никак не можем согласовать дизайн. Да и слоган какой-то хорошо бы… Еще и данные какие-то надо указывать – телефоны и прочее.
– Ну вот, видите! – Правдолюбова торжествовала. – Сначала наши бренчевые изделия появляются в деревенской лавке, и в переходах метро ими торгуют какие-то хмыри. А потом оказывается, что вы связываетесь с непонятными проходимцами, не имея ни малейшего представления о том, что надо делать, без плана и понимания, без концепции, в конце концов! Я спрашиваю вас, – Правдолюбова обратилась прямо к президенту Безбашневу, – бывает ли наш покупатель в переходе метро и делает ли он покупки в деревенской лавке? Нет? Так почему же вы уверены, что наш клиент изо дня в день читает „Явки и пароли“?
– Это городской журнал, там про все модные тенденции, места развлечений, – попыталась аргументировать Вострикова.
– Да хоть трижды городской! Вы, – она опять обратилась прямо к Безбашневу, – не знаете, что читает наш клиент, потому что вы даже не знаете, кто он – наш клиент. Вот поэтому я говорю: сначала бренч, его разработка, а до его разработки – исследования, которые проведут специально обученные люди – профурсетологи. Потом только политика, концепция, планы и прочее. Вот там и реклама, но только в строго определенных местах и в строго дозированных наполнениях. Мы должны определить вообще – я хочу организовать брейн-штурминг для определения основных понятий – суть бренча, четкое определение „сердца и души“ бренча. Дальше нужно понимать обещания бренча, определить капитал, сформулировать выгоды, которые он обещает дать намеченной целевой аудитории. Понимаете? Без этого нельзя никуда двигаться.
Она опять строго посмотрела на Безбашнева, который заинтересованно притих, слушая ее выступление. Вострикова и Гойда понимающе переглядывались время от времени, но спорить уже не решались.
– Вы подумайте, какая ситуация складывается, – воодушевленная вниманием президента Правдолюбова продолжила свою пламенную речь: – Вы же под этими свистульками свое имя будете ставить, разве вам не все равно, где и сколько будет стоить бренч?
А вы какую-то рекламу запланировали без всякого понимания! Это неразумно, и от всего такого надо пока отказаться. Вы можете меня упрекать, но я буду твердо стоять на своей позиции, потому что это – моя работа!
– Слушай, она действительно важные вещи говорит, ведь права, а? – откликнулся Безбашнев, обращаясь к Пионерогероевой. – И где ты их, таких умных, берешь?
– Спасибо, – Правдолюбова было лаконична в совей благодарности. – Надеюсь, я вас убедила.
После ухода президента в каморке разгорелись нешуточные страсти. Вострикова была возмущена, что такие оценки ее работе дает новый человек, пусть и профессиональный профурсетолог.
– Вы, может быть, и правы с точки зрения профурсетинга, но вы же не должны вот так – все под нож. Мы не профессионалы, но делали то, что могли. Нам было трудно, потому что каждое подобное решение надо было протаскивать через кучу согласований, еще и каждый норовил свои палки в колеса вставить – мало одного Безбашнева, которому в любую деталь надо вникнуть, так еще и Бейбаклушкина лезет во все. Она же вообще зарубила варианты каталогов, которые они выполнили. А вы говорите – отставить!
– Я вовсе не хотела свести к нулю ваши усилия, – попыталась исправить ситуацию Правдолюбова, – я ведь о том, что ваши очень благие побуждения, вполне искренние, я их так расцениваю, наносят сейчас существенный вред компании.
Тут не выдержала Гойда:
– Что вы об этом будете говорить, когда вы вообще тут никто, и еще неизвестно, как сложится ваша карьера. Вы не боролись в этих условиях, вы не знаете всех трудностей, вы пришли, когда вам тут все расписали и подготовили. Вы не имеете права так говорить.
– Да? – взвилась Правдолюбова. – Я-то очень хорошо знаю, что такое борьба за выживание и нелояльность к тебе руководителей, я и не через такое прошла! Только вы здесь, в отличие от меня, уже сто лет, и с вас как спрашивали сквозь пальцы, так и будут спрашивать – вы свои. А я на испытательном сроке, и когда он у меня закончится, меня заказчик спросит – где результат? А я покажу ему эту неграмотную рекламу? Все будут в белом, а я понятно в чем?!
Значит, я отказываюсь тащить на себе то, что планировалось без меня и планировалось неграмотно. Если вы хотите сорвать исследования, толкайте вашу рекламу, куда хотите. Вам деньги было некуда засунуть и вы таким проходимцам огромные суммы выплачивали, а я должна сейчас с этим разбираться?! Не выйдет!
Пионерогероева решила прервать дебаты.
– Так, госпожа Гойда, умерьте пыл. Наш директор по профур-сетингу не обязана расхлебывать ваши прошлые проблемы – ее пригласили заниматься будущими. Тем паче, она менее всего хотела принизить ваши достижения. Безусловно, всю историю она знает и отдает должное вашему мужеству и героизму. А госпоже Правдо-любовой придется поучиться более четко выражать свои намерения и перестать тянуть одеяло на себя: ваш испытательный срок – ваши личные трудности. Его проходили или проходят все.
– Но я и не собиралась тянуть на себя одеяло, я ведь действительно очень переживаю и мне тяжело. Я шесть лет проработала на одном месте, а здесь, и правда, неизвестно, как у меня сложится, – я нервничаю и хочу показать себя максимально! – Правдолюбова готова была зарыдать.
– Тогда выбирай нужную тональность и правильно расставляй акценты, – сухо обрубила лирику Пионерогероева.
После этого Гойда и Вострикова как-то нелепо засобирались, вспомнив про неотложные дела. Глаша
