каждодневного содержания, не согласились принять.
- Можете их взять на свои нужды, - ответил студент. - Разделите поровну. Пойди к господину Цю Чуню, - велел он секретарю, - и узнай от него, как сейчас в городе. Скажи, что у меня дела в деревне, потому не могу самолично навестить его. Через несколько дней непременно нанесу визит. А потом отправляйся к господину Ван Шичуню и скажи то же самое.
Секретарь отправился исполнять приказание.
- А ты, - сказал студент Фынлу, - тоже пойдешь по одному делу. Отправляйся в заведение 'Сад наслаждений' к певичкам и скажи: 'Господин прислал меня проведать вас. Не пройдет и дня, как пошлет к вам приглашение'.
Получив указания, Фынлу тотчас покинул усадьбу.
Здесь надобно заметить, что в Кайфыне[42] случился мятеж: поднялись солдаты. Ходили слухи, что нашлись люди, которые подстрекали против власти.
Скоро в усадьбу вернулся секретарь. Он доложил:
- Когда я был у господина Ван Шичуня, то там видел некоего гостя, прибывшего издалека. Я, ничтожный человек, решил подслушать их разговор и вот что услыхал: Сюэ, великий князь, находясь в крепости Цзиньдоугуань, собрал людей, пеших и конных, около пятидесяти тысяч. Он отправил двум другим князьям письмо, после чего те прибыли в крепость. О том, что они подстрекают к мятежу, говорит письмо, из коего также следует, что господин Цю Чунь намерен при конном вооружении прибыть к Ван Шичуню. Из этого же разговора я уяснил, что господину не следует с означенными людьми видеться, хотя они наверняка пришлют вам приглашение.
Студент был точно громом поражен: никак не полагал, что зачинщики мятежа - его приятели. Про себя решил, что надлежит как можно быстрее уходить из этих мест. Нетрудно догадаться, что может последовать: ведь он и его приятели связаны узами кровного союза, он не может, как говорится, 'проглотить свое слово', а они принудят его откликнуться на их призыв. 'Если их великое дело удастся, - размышлял он, - то буду ли я в безопасности? А если провалится? Что ожидает меня - подумать страшно! Но лучше всего об этом деле должны знать певички! Наверняка что-то просочилось!'
Прошло совсем немного времени, как в ворота вбежал запыхавшийся Фынлу. Доложил:
- Господин! Певички скоро будут здесь. Мю десятая сказала, что желает сообщить вам нечто важное. То же самое говорят Паньпань и Хаохао. Никуда не уходите. Говорили, что к вечеру прибудут.
Услыхав новость, студент подумал, что бы это могло значить. Он сел и погрузился в глубокое раздумье. Долго сидел, точно деревянный истукан.
Прослышав, что студент обеспокоен каким-то делом, сестры пришли к нему. Хором спросили:
- Господин, отчего вы в такой растерянности? Ваши наложницы хотели бы, чтобы вы рассказали им все подробно.
- Благоуханные мои! - так начал студент. - Дело таково, что вряд ли мы можем поставить обороту событий препоны. Идите и отдыхайте, ибо какой резон впутывать мне вас?
Чжэньнян пожелала уяснить суть происходящего:
- А в чем дело? И почему столько беспокойств и шума?
Студент пояснил:
- Эту кашу заварили Цю Чунь и Ван Шичунь. Похоже, пошли неправедной стезей суйского государя Ян- ди: взбунтовали солдат, и теперь, как говорится, 'меж четырех морей гремят громы'. Планируют осуществить мятежные замыслы Ван Ба, короче, захватить власть в свои руки. Я состою с ними в союзе побратимства, и они непременно попытаются вовлечь меня в свои преступные замыслы. Чуть ранее я посылал секретаря в город, он посетил Ван Шичуня и видел у него некоего господина, который в сговоре с князем Сюэ. Тот собрал в крепости, где поставлен начальствовать над гарнизоном, пятьдесят тысяч солдат, Цю Чунь также сообщил, что скоро он и Хань будут здесь. Потому не лучше ли нам покинуть усадьбу? Хотя понимаю, что это ваше родовое гнездо. Мне так трудно решиться на отъезд.
- Вы приняли мудрое решение, - сказала ему Чжэньнян.- Зачем ждать, когда нас сбросят на дно ближайшего колодца? Так поступил бы только глупец.
- Не беспокойтесь, ведь бояться бед - не стезя великого мужа, - постаралась ободрить студента Юйнян. - Полагаю, что нам остается одно - бежать из этих мест.
- Бросим все, лишь бы уйти от бандитов. Мы не сможем забрать с собой имущество. Лишь добродетель и честь можем унести с собой.
- Но где отыщем землю, где не горит пламя мятежа и нет бедствий войны? Одно нам остается - взмыть в небеса, - заключила Юйнян.
Не успела она договорить, как во дворе появились паланкины. Девушки из 'Сада наслаждений' - Мю десятая, Фэн Хаохао и Фан Паньпань прибыли в усадьбу. Сестры вышли встретить их.
- Нежданные гостьи посетили мое жилище! Но не ведаю, какого наставления ждут они от меня? - спросил их студент.
- Прибежали, опасаясь за жизнь свою, - ответила за всех Мю десятая. - Не хотим попасть в расставленные сети. Но не знаем, согласятся ли господин и сестры явить нам милосердие и взять под покровительство. Вовек не забудем вашего благодеяния.
Студент был поражен и удивленно спросил:
- Объясните по порядку, чего опасаетесь. Тогда и придумаем что-нибудь.
Растолковала все Хаохао:
- Этот Цю Чунь, как оказалось, предал забвению добродетель, так же, как и те, кто обретается подле его ворот. Помните тот день, когда вы оказались с нами в лодке в праздник Дуаньу? Тогда среди гостей были еще двое - Сюэ и Хань, люди с сильной рукой, под началом коих три армии. Короче, это храбрецы, способные обрушить и гору. Все они приятели Ван Шичуня. Ныне сзывают солдат, прикупают лошадей, на что жертвуют немалые деньги, и отправляют солдат и оружие к крепости Цзиньдоугуань, что у горы Нефритовый источник. Они заключили меж собой тайный союз и теперь ищут поддержки как в городе, так и вне его. В городе уже началась резня, ибо не все хотят ходить под их началом. Сейчас самый разгар беспорядков. Позавчера Цю Чунь был у нас в заведении. Перед тем как ехать, он, основательно напившись, обронил слово о том, что взбунтует солдат, а нас, вольных девиц, сделают певичками при управе[43]. Мы, хотя и считаемся грязью и пылью, гонимой ветром, предпочтем остаться без хозяев, нежели идти в управу. Один лишь вы человек чести и порядочности и не пойдете против устоев государства. Хотели бы прислуживать вам за пологом. Готовы быть слугами - разносить вино и мести полы, но ни за что не пойдем в управу певичками. О том, что грядет мятеж, еще никто не ведает, ибо только я одна слышала, что они замыслили. Потому и поспешила к вам, ища защиты.
- Сколько лиха выпало на вашу долю, - пожалела их Чжэньнян. - Но скажу одно - из мрака вы выбрались на свет и хорошо сделали, что пришли к господину. Я не буду чинить вам препоны и гнать вас за тысячу ли. Но если хотите служить господину и быть в нашем доме наложницами, то прежде должны бросить замашки квартала Пинкан. Сможете быть благонравны, как девушки из добрых семей, оставайтесь у нас.
- Благодарим за золотые слова. Готовы покончить с дурным и пойти по стезе благочиния. В ином разе одно нам остается - броситься под колеса экипажа и проститься с вечным небом. Верно сказано: 'Когда небо - не крыша, земля не носит'. И тогда кости наши обретут покой лишь на чужбине. Мы, три певички, всей душой готовы служить господину с полотенцем и нет у нас никаких иных помыслов.
Студент был в несказанном восторге. У него нашлась бы не одна сотня доводов в пользу девушек, но он даже рта не раскрыл. Про себя подумал: 'Ну и семейка у меня складывается. Вот уж поистине заячье племя!' Он еще раз уверился, как благонравна его супруга и сколь преисполнена всяческих добродетелей.
Студент был рад донельзя, решив, что Чжэньнян воистину способна понять его и прочитать тайные мысли. И вот, когда все собрались, он подумал: 'Десять тысяч против одного, что этот Ван Шичунь и другие, затеявшие мятеж, придут сюда за мной и, конечно, найдут здесь своих красоток, что вовсе ни к чему…' Но тут его мысли прервала Чжэньнян:
- Не лучше ли нам покинуть поместье и вернуться в Янчжоу?
Сообща обсудив предложение, в конце концов пришли к решению, что надо ехать. Тотчас послали Фынлу за четырьмя паланкинами и четырьмя телегами, но, прикинув, решили нанять семь паланкинов.
