Бумсель управился первым. Вылизал миску, гоняя ее носом по траве, и глянул вопросительно. Я уделил ему немного от своей порции (и без того самой маленькой).
— Не балуй его, — сказала Соня. — Он может есть сколько угодно.
— Это на первый раз, в честь знакомства, — объяснил я.
Да, обед получился не очень-то обильный, но все же глаза у ребят повеселели. Саньчик даже погладил себя по животу, как сытый купец в караван-сарае.
Я еще поразглядывал паровозик и осторожно опустил в левый карман рубашки. А из правого опять достал мобильник.
— Валерия!.. А мама где? У соседей? Ладно, передай, что я перекусил с друзьями, пусть не волнуется… Какое тебе дело, с какими! Познакомился с людьми твоего возраста, только не с вредными, как ты, а с хорошими… Жалуйся на здоровье. — И объяснил Соне и Саньчику: — Это сестрица. Особа с характером…
— А мы тоже с характером, — сказала Соня. — Бабка то и дело говорит: «Что за упрямые характеры! И учительница Саньчика: «Мишаткин, с твоим упрямым характером ты опять влипнешь в историю…» А он и не упрямый вовсе, только чуть-чуть…»
— Мишаткин — это фамилия?
— Да, моя и Саньчика…
Мне тут же пришло в голову:
— Тогда вас можно звать одним именем: Вермишаткины. Или Вермишата. За фамилию и за любовь к вермишели…
— Ой, правда! — возликовала Соня. — Саньчик, хорошо, да?
Саньчик тут же кивнул, но рассеянно. Он смотрел на меня напряженно — будто с просьбой, которую опасался высказать. Быстро глянул на сестренку. И наконец выговорил:
— Клим, а ты можешь еще?..
— Что?
— Ну… еще одно доброе дело…
— Не очень трудное… совсем не трудное… — добавила Соня.
— Ну, если совсем не… Ладно, говорите скорее.
— Дай нам на минутку свой телефон, — тихо попросил Саньчик.
— Да, только на минутку, — подтвердила Соня. — Мы позвоним маме и папе. — Просто узнаем, как они там. А то давно уж…
— Да пожалуйста!.. Набрать вам номер или вы сами?
— Сами! — обрадовался Саньчик. — Может, мы и не дозвонимся, но вдруг повезет…
Он умело понажимал кнопки, с полминуты сидел, замерев, с телефоном у щеки. Эльфовые уши торчали остро и напряженно. Потом Саньчик мигнул, заулыбался.
— Папа! Это я, Саня! И Соня рядом!.. Ничего не случилось, просто долго не знаем про вас… Потому что мобильник разрядился, а бабка… баба Лена то есть денег не дает… Хорошо, заплати! А батарейку мы сами зарядим!.. А мама где? На вахте? Ты ей привет… Ага, пока… а то мы с чужого телефона… Ну, один знакомый мальчик дал!.. Ага, передам!
Саньчик выключил мобильник и протянул мне. Улыбался.
— Папа сказал: передай мальчику спасибо… Он, когда уезжал, оставил нам свой старый сотовый, но в нем деньги кончились. Теперь он перечислит…
— Хорошо… А то давайте, я положу полсотни на ваш счет. На разговор или на два хватит…
— Не надо, папа перечислит, — поспешно сказала Соня.
— Он всегда делает, что обещает, — объяснил Саньчик. — Просто они с мамой не знали…
— А тогда номер ваш продиктуйте. Я запишу. На всякий случай… Помните номер?
— Конечно! — подскочил Саньчик. И четко сказал мне цифру за цифрой. Я внес их в мобильник. Объяснил: — Может, еще пригодимся друг другу… Вермишата.
Соня серьезно кивнула. А Саньчик… он опустил глаза, пошевелил пальцами в босоножке и вдруг спросил:
— Клим, а ты скаут да?
— Че-во-о?
Он смутился:
— Ну… к нам в класс зимой какой-то дядька приходил, в рубашке со шнурками и погонами, с нашивками всякими. Рассказывал про скаутов. Говорил, что, когда подрастем, сможем записаться к ним, если хотим делать добрые дела… А ты вот тоже… вон сколько всего доброго…
— Чего доброго? — мне тошно стало от неловкости. — Вермишель что ли? Вот подвиг…
— Нет, вообще… — тихо сказала Соня.
— И форма у тебя похожая на ту, на дядькину, — заметил Саньчик.
