Тебя проводят в газовую камеру и на пятнадцать минут оставят одного. Не бойся, Фрил. Мы только думаем, что нужны для жизни, а на самом деле мы только шестерни в машине.
Фрил молчал.
– Видит бог, что ты виноват, – сказал Мейсон. – Ты знаешь, почему Тидгинс не воспользовался револьвером. Он стрелял, но ты подменил револьвер, Фрил. Ты один ответишь за то, что случилось. И ты заплатишь за это.
Мейсон посмотрел на часы:
– Осталось три минуты. Я ухожу. Когда я закрою дверь, тебе уже поздно будет спасать свою хилую шею. Я – твой последний шанс, Фрил.
– Вы не можете пришить мне это дело, Мейсон, – беспомощно сказал Фрил. – Не сможете. Я ни в чем не виноват.
Мейсон рассмеялся:
– Ты дурак, Фрил. Ты же признался, что видел, как было совершено преступление.
Мейсон снова посмотрел на часы.
Дверь неожиданно открылась. В номер прошел мужчина и захлопнул за собой дверь. Он приложил два пальца к голове.
Мейсон вскочил:
– О, капитан, давненько я вас не видел. Я думал, что арестовывать его придет Голкомб. Я вижу, что вы сами решили провернуть это дело.
– Да, – громовым голосом рявкнул визитер, – я сам могу сделать это.
– Послушайте, капитан, – торопливо заговорил Мейсон. – Этот человек – кролик. Он крыса. Он бедный, забитый шантажист, но мне не хотелось бы видеть эту крысу в петле. Я думаю, он готов сказать правду. Если он ее скажет, я попытаюсь спасти его шею. Это его единственный шанс. Моя секретарша с машинкой, она запишет все, что он скажет. Капитан, разрешите сделать это… Будьте человеком… Дайте ему всего пятнадцать секунд. А? Ради меня…
Детектив вздохнул:
– Хорошо. Только ради вас.
Мейсон повернулся к Фрилу:
– Ну, щенок, живее.
– Хорошо, – дрожащим голосом пролепетал Фрил, – я признaюсь… А если я признaюсь, вы спасете мою шею?
Мейсон кивнул.
– Вы обещаете?
Снова кивок.
– Что я должен делать?
– Говорите ей, а потом подпишитесь.
Фрил тяжело вздохнул:
– Все началось с того, что я пытался шантажировать Альберта Тидгинса. Я хотел продать ему информацию, а потом…
Делла быстро печатала.
– Когда он кончит, Делла, дай ему подписать его показания, – сказал Мейсон. – Пусть капитан подпишется как свидетель. Бумагу положи в конверт и отправь в «Кларион» лично редактору. Фрила возьми с собой.
Делла кивнула, продолжая печатать.
Мейсон повернулся к детективу:
– Если он попытается удрать, стукните его разок-другой. Если будет шуметь, заткните ему рот и свяжите.
– Как я могу связать его?
– У вас же две руки, – презрительно бросил Мейсон. – Разве этого мало?
Он оставил детектива у двери, а сам вышел. Некоторое время он стоял у двери и прислушивался к стуку пишущей машинки, а потом торопливо пошел по коридору.
Глава 15
В своей конторе Мейсон застал сержанта Голкомба.
– У меня есть ордер, – мрачно сказал Голкомб.
– Не думаю, что ваши услуги нужны окружному прокурору, – сказал Мейсон.
– Подумайте о чем-нибудь другом.
– Это было интересное дело, сержант. Два или три изумительных факта, но теперь все ясно. В «Кларион» точно описано. Вам будет интересно прочесть.
– Чушь, – сказал Голкомб.
– Фрил дал полное признание «Кларион», – холодно сказал Мейсон. – Делла Стрит лично присутствовала при этом.
– Что это значит?
– Все кончено, сержант. Лучше следите за своим поведением, иначе вам плохо придется.
– У меня есть ордер.
– Он останется у вас.
– Берите шляпу.
Мейсон развернул газету и прочел:
«В этом деле „Кларион“ разобрался быстрее, чем полиция. Для чрезвычайного выпуска нашей газеты мы послали репортера присутствовать при аресте, который собирается произвести сержант Голкомб. Ему поручено арестовать хорошо известного адвоката. Однако мы надеемся, что сержант не станет производить арест, когда нам известно имя убийцы».
Мейсон бросил газету на стол.
– Вы не должны оказывать мне сопротивление, – сказал Голкомб.
– Я не оказываю сопротивления, сержант. Я пытаюсь дать вам возможность выпутаться.
– Вы всегда подстраиваете мне каверзы.
– Ну что вы, сержант… Всем известны ваша порядочность и честность. Почему бы вам не довести дело до конца?
– Что вы имеете в виду?
– Например, губную помаду, – сказал Мейсон. – Это интересный момент, сержант. В этом деле замешано несколько женщин, но только одна из них спокойно могла поцеловать Тидгинса, только одна могла спокойно подойти к нему в уединенном месте.
– Что вы называете уединенным местом?
– Я знаю, что я имею в виду. Тидгинс хотел получить кое-что, узнать что-то о своей жене. Он ждал около ее дома. Подъехала машина. Тидгинс узнал приехавших. Они остановили машину и вышли. Тидгинс поцеловал эту женщину.
– Кто она? – быстро спросил Голкомб.
– Бирл Гейлорд, – ответил Мейсон.
– Откуда вы знаете?
– Бирл Гейлорд хотела получить деньги, миссис Тамп тоже хотела получить деньги. Тидгинс любил Бирл Гейлорд и ненавидел миссис Тамп. Он не виделся с Бирл, пока с ней была миссис Тамп. Миссис Тамп следила за ним и ждала, когда он выйдет из своей конторы. Они ехали за ним до квартиры Адель Гастингс, но у них не было удобного случая поговорить с ним. Они последовали за ним дальше, туда, где он ждал жену, и это дало им удобный случай.
Бирл поцеловала его, а миссис Тамп подошла ближе и стала грозить ему судом. Тидгинс засмеялся. Он сказал, что если она будет надоедать ему, то он объявит всем, что Бирл – незаконный ребенок дочери миссис Тамп, что дело о ее русском происхождении не стоит выеденного яйца. И тогда миссис Тамп застрелила его.
– Прекрасная сказка для детей, – сказал Голкомб.
– Нет, это логично, – сказал Мейсон. – Я нашел пачку денег в матраце Фрила. Фрил не скрывал, что
