На этот раз ответ пришел довольно быстро.
– Избавьтесь от него.
Мисс Ивон улыбнулась Стерху вполне добродушно, и произнесла в полный голос:
– Он все слышал, шеф.
– Тогда… Иду, черт побери! – Потом голос зазвучал уже совершенно спокойно. – Да, я сейчас выйду в приемную.
Секретарша выключила связь. Посмотрела на Стерха и известила:
– Шеф сейчас выйдет.
– Как это мило с его стороны.
Девушка важно кивнула головой, потом снова принялась читать, уже не обращая внимания на Стерха. А он подтащил к себе поближе пепельницу, и закурил, углубившись в этот процесс как можно старательней. Но все подходит к концу, вот уже и сигарету пришлось задавить в пепельнице, а кроме этого и делать больше было нечего… Стерх закрыл глаза. А когда отрыл их, в дверях кабинета стояли оба Прорвича – отец и сын.
Они двинулись вперед почти синхронно, как в вестерне. Подойдя к Стерху, старший Прорвич посмотрел на детектива и ледяным тоном проговорил:
– Вас слушают.
Стерх посмотрел на отца, на сына. За несколько последних дней ему досталось немного больше, чем он собирался выносить. Но он ни в коем случае не хотел замазывать своих ошибки, хотел рассказать все, как было, несмотря на внешнее безразличие, вызванное нервным утомлением, пожалуй, даже депрессией.
– Ваше мнение получило подтверждение.
– Какое именно? – спросил Прорвич-пэр.
– Вы были свидетелем преступления? – быстро проговорил Прорвич-сын.
– Всего лишь одного фрагмента, не всего преступления, – отозвался Стерх, и вытащил новую сигарету из пачки. – Хотя и должен признать, не самого важного, скорее побочного.
– Слушаю, – прокаркал старший.
Стерх стал рассказывать, не упуская мелочей, но и не задерживаясь на них. Он просто докладывал, как это должен был сделать, например, по протоколу. Когда он договорил, Прорвич-старший важно кивнул головой, и спросил, все еще разглядывая Стерха, как бабочку, наколотую на его, именно его, булавку.
– Значит, у вас нет прямых доказательств, что было совершено преступление?
– Пока не найдено тело девушки, разумеется, нет. Но ждать осталось недолго.
– Я не понял, почему ты решил, что Митяша вообще убил эту… девушку? – спросил Велч.
– Он должен это сделать, и потому снова рискнет. Подтверждением является та попытка, свидетелем которой я стал. Кроме того, косвенной уликой является бегство от меня, когда его наемник выпустил воду из радиатора.
– А вы не ошибаетесь? – спросил Прорвич-младший. – То, что вы говорите – штука серьезная. И потому звучит… неубедительно.
– Что? – удивился Стерх.
– Уж не выдумал ли ты всю эту историю, чтобы содрать с нас свой гонорарец – вот что я имею в виду.
Стерх погасил сигарету в пепельнице и встал.
– Нет, я ничего не выдумал.
– Следовательно, ты полагаешь, ее нет в живых?
– Да, черт побери!
– Нет, господин Стерх, девушка не была убита, – проговорил Прорвич-старший. И посмотрел на Стерха холодными, пустыми глазами. – Они вернулись. Вернулись… Оба! – Он вздохнул и стал еще холоднее, еще злее. – Очень довольны поездкой, и весьма здоровы. А вы, молодой человек, нас разочаровали. И я хотел бы забыть о знакомстве с вами как можно скорее.
Оба повернулись и направились к двери в кабинет.
– Минуточку! – завопил Стерх.
Вдруг последние дни стали просто мороком, но в них уже не было той свинцовой тяжести, которая вколачивала его в землю почти на каждом шаге. Он почувствовал облегчение, услышав, что Нюра жива. Словно вылез из тягучего болота на сухой и твердый берег, как будто вышел из ядовитого тумана на свежий воздух. Он даже начал смеяться, хотя этого совсем не стоило делать.
Должно быть, именно этот смех и заставил обоих Прорвичей обернуться. Их взгляды были настолько внимательно-настороженными, что Стерх даже закрыл лицо рукой, чтобы они не видели этот дурацкий смех.
– Минуточку, – попросил он снова и заставил себя посерьезнеть. – Я хочу сказать, если девушка вернулась, она по-прежнему находится в опасности.
– Какой именно? – спросил Прорвич-старший.
– Ее по-прежнему могут убить.
– Эта идея существовала толко в воображении моего сына. Как-то я уже пробовал объяснить это вам.
– То есть, вы желаете, чтобы я перестал заниматься этим делом?
– Именно, – сухо подтвердил Вильгельм Прорвич. – Потому что не было никакого дела. И заниматься вам, собственно, нечем.
Стерх посмотрел на обоих Прорвичей, потом рука его вдруг поползла по пиджаку, словно самостоятельное существо. Наконец, она набрела на карман, залезла в него, и через миг Стерх выволок на свет восемьдесят долларов и кучу счетов, сколотых большой скрепкой.
– Вот остатки ваших денег. Я вынужден их вам вернуть. Разумеется, гонорар не стал меньше, просто я возвращаю его вам. Вместе со всеми чеками и расписками, которые подтвердят, что я не тратил их зря, что все они ушли на необходимые расходы по делу. – Стерх посмотрел на Прорвичей, вздернул подбородок. – Я могу заниматься делом Нюры и сам, без вас.
Прорвич-старший подошел, взял деньги и чеки, не гляда положил на стол Ивон Раи, и проговорил:
– Если все сойдется, будем считать наши финансовые отношения урегулированными. – Повернулся к секретарше. – Проверьте все расходы, сведите в ведомость, доложите результат. И прошу этого господина больше сюда никогда не впускать.
И не одарив Стерха больше ни одним взглядом, прошествовал к себе в кабинет. Сын, разумеется, потопал за ним. Оба выглядели весьма внушительно.
Когда дверь закрылась, Стерх подошел к столу.
– Если нужно будет прояснить что-нибудь с этими чеками, звоните по этому телефону, – он положил на стол свою визитную карточку с домашним адресом и поднял голову.
«Мисс» Ивон смотрела на него широко раскрытыми глазами. Он даже чуть отступил, чтобы угол этого обзора, как сектор стрельбы по нему, стал меньше. А потом она улыбнулась. И показала отменные, как в рекламе зубной пасты, зубы, и ласковую сеточку морщин у уголков глаз.
Стерх даже засмотрелся на это явление природы, на эту невидаль, это чудо – улыбку Раи Ивон. Он неуверенно покопался в кармане, убедился, что выволок все, что Вика приготовила и подложила ему в карман, а потом решился и тоже чуть-чуть улыбнулся.
– Вам-то хорошо смеяться… над бедным, хотя и старательным детективом.
– А почему бы и нет?
– В самом деле… А ведь сначала мне показалось, вы вообще не умеете смеяться.
– Даже так?
– А вот теперь я вижу, что умеете. И довольно по-женски, я хотел сказать – ехидно.
– Раньше, как я понимаю, у вас не было полной ясности?
Стерх еще раз грустно улыбнулся и кивнул головой, принимая шутку. Подтолкнул карточку в общую кучу бумажек, и вздохнул. Потом посмотрел на дверь в кабинет Прорвичей.
– Да, ты оказался молодцом, – проговорила чуть слышно Рая. – Дал им по шее, натер холку… Как бы я хотела сделать это хоть раз в жизни!
– По-правде, это чисто безумие, – проговорил Стерх.
