Что-то я такое слышал про «Черную звезду». И вроде бы ничего плохого не говорили. Дорогая, судя по всему, штука. Не проходите товарищ мимо. Я и не прошел. Схватил хреновину и совсем было уж в рюкзак запихнул. Да только эта зараза вцепилась в ладонь.
Я и руками пытался ее отодрать и ножом отшкрябать, а звезда все больше врастала в мою руку. Вот уже отростки до локтя добрались и постепенно растворились в мягких тканях моего многострадального организма. Через пару минут на коже и следов не осталось.
Я затрясся весь и рванул куда глаза глядят. Не заметил, как вписался в стену аномалий. Зато она меня заметила. И тут такое началось!
Ближайшая воронка подтянула меня к себе, но тут же была бита соседним трамплином, подбросившим неудачливого сталкера в небеса. Следующая аномалия передала меня дальше по этапу.
По началу едва не обделался, зажмурил глаза, и некоторое время не открывал их. Открыв же, слегка удивился остаткам расползающейся на мне одежды и посмотрел в низ. С высоты птичьего полета деревья казались игрушечными, а высокая трава, наклеенной на столешницу танью.
Швыряние из стороны в сторону и вверх меня любимого продолжалось довольно долго. Дух захватило, как при езде на «американских горках». Потом надоело. Успокоился, присмотрелся да и покинул этот навязчивый «парк аттракционов», оттолкнувшись от подвернувшегося дерева.
В попавшейся по дороге луже Ведьминого студня растворился уцелевший ботинок, и в сторону Милитари я пошел не только голышом, но и босиком. И самое главное, целым и невредимым!
Где-то недалеко от первого блокпоста силы всеже покинули меня. Стресс, недоедание и недосыпание сделали свое черное дело. В себя пришел от яркого искусственного света, проникающего даже сквозь плотно сжатые веки.
Приплыли! Я стянут ремнями и лежу на операционном столе, а рядом коршуном кружит Чикатилло от медицины с большой ножовкой в руке.
Слова не успел сказать, как этот гад вжик мне по ноге. Так мне это не понравилось, что лягнул его, удивительно легко освободившись от пут. В сторону отлетел и парень с ножовкой, и еще один тип, которого и не заметил сразу. Оказывается, он пытался ковыряться скальпелем в моем животе. Впрочем, с тем же успехом, что и тип с пилой.
Дольше находиться в этом кошмарном месте я был не намерен и вышел вон. Вышел прямо через окно, попутно вынеся раму и часть кирпичной стены.
Ого!
Всю дорогу к периметру Зоны меня терзали отрывочные видения, на привале возле костра сформировавшиеся в четкие воспоминания.
Вспомнил себя сидящего в кресле напротив умного дядечки, пытающегося объяснить мне олуху, что к чему.
— С самого начала я считал эту затею идиотской, но господа бизнесмены так ею прониклись, что тступать не хотели ни в какую.
— Значит, говорите, поспорили на то, что неудачник из неудачников проникнет на поля артефактов и вернется обратно?
— Да. И весьма на крупную сумму. И чтобы эксперимент был идеальным, были созданы все необходимые условия.
— То есть?
— Нашли вас — того самого непутевого «Петровича», о котором ходили легенды в Луганске. Натравили первым делом на Химика, в услугах которого заинтересованы были слишком многие. Подбросили милицейские берцы и пистолет погибшего Свободовца Банданы. Имитировали смерть Шурупа. Выкрали артефакт у долговца Хрипа и подбросили его вам…
— Но как?
— Помните якобы дурачка Маманю? Он шел за вами с самого Кордона.
— Ясно. Не показалось, значит.
— Дальше…
— Погодите… А стрелял в меня кто?
— Одна из сторон слегка нарушила условия договора…
— Ничего себе, слегка…
— Другая не лучше. Помните Тип-топа? Его намеренно вывели на вас, а уж он уже по доброте своей душевной и помог.
— Ну, хорошо. А вам-то какая радость со всего этого, профессор?
— Интересно было на все это посмотреть с точки зрения теории вероятности, знаете ли. Для себя назвал это — проект «Изгой». А потом, я просто был уверен, что вы не пройдете мимо «черной звезды». Она мне очень нужна. Ну ладно. Выпьем за ваше чудесное избавление…
Интересно, что эта скотина, профессор Скрипчевский намешал в мартини, что я вырубился, очнулся лишь на операционном столе и почти потерял память?
Голышом ходить не совсем прилично даже в Зоне, и вышел я оттуда в одежде не от Армани, а от Сергеева Павла Валериевича. По крайней мере так гласили документы, найденные на трупе. Вышел и окунулся в своем нынешнем виде в обычную жизнь. Устроился опять в ЧОП, где и работаю до сих пор. А что? Пули отлетают как орехи, электрошокером я брею волосы под мышками, и нож меня не берет. Конечно, мог бы устроиться, например, в цирк, грести бабло лопатой, но такая известность мне не нужна. Опасна. Я ведь всех свидетелей моего феномена покрошил в окрошку. И тех двух бизнесменов и профессора…
Оставалось только пойти шаровой бабой на стройку (стены крушить уже умею) или сапером что ли. Вернулся в ЧОП, о чем не жалею. Нормально живу. В лифтах по-прежнему часто застреваю. Ну так теперь и выхожу из них через закрытые двери. Не хрен дешевку китайскую в домах ставить.
Дмитрий Павлов — «Черт и младенец»
У Костика Семёнова, командира разведвзвода была подпольная кличка: «Чёрт». В глаза его конечно так никто не называл. Но если дневальный подавал сигнал: «Шухер! Чёрт в казарме», всем было понятно о ком речь. Костика в Воронежской бригаде внутренних войск знала каждая собака. От природы но был огромен будто лось, упрям словно осёл и зол как сто чертей. Костя обладал массивным подбородком и скошенным как у питекантропа черепом, всегда обритым согласно уставу (длинна волос 5 мм от поверхности скальпа). Из под мощных надбровных дуг сверкали глубоко посаженные глаза злого гения. А кулаки у Костика были такого размера, что зажав в них по буханке, он мог спросить: «Что у меня в руках»?
Бойцы слушались командира с полуслова. Если и находился смельчак, способный возразить, реакция старлея была мгновенной и потрясающей до глубины души. Костик резко оборачивался к непокорному, нависал над ним грудой мышц и, дыша в лицо, резко бросал:
— Чё такое?!
Вдавливая ошалевшего солдата взглядом в землю, Костик участливо спрашивал:
— Чи не так?
После такого вопроса даже у самого отмороженного неуставщика становилось «всё так». Когда Костик заступал на дежурство, бойцы приносили ему в кабинет телевизор и старлей смотрел его всю ночь, даже носа в казарму не высовывая. И верите ли, за все его дежурства в части не было ни одного инцидента. Ни пьянки, ни драк. Потому что солдаты знали: Чёрт на дежурстве. Нельзя беспокоить чертей попусту. Что же касается коллег-офицеров, то с ними все спорные вопросы Костик решал просто до ужаса.
— Щас как стукну тебя! — говорил он оппоненту. — Станешь фиолетовым.
Не скажу, что старлея любили в бригаде за такие повадки, но вынужденно уважали. Знали Костика и за пределами бригады. Слава о его похождениях дошла даже до родной Обояни. Как-то во время очередного отпуска Костю остановили трое и без предисловий предложили выворачивать карманы. Костик с такой постановкой вопроса не согласился и доморощенных гопников отлупил. Утирая кровавые сопли
