Я не умею долго помнить обиды и молча враждебно демонстрировать своё недовольство, тем более я не умею и ненавижу скандалить и мстить.
Я готова терпеть поражения, лишь бы не воевать. Для него наоборот, чтобы чувствовать себя сильным и собранным лучше всего – состояние войны, тем более со мной, не умевшей давать отпора.
А каким сладостным было для него примирение, когда он, «проголодавшийся», обнимал меня, оказывающую слабое, (сильно возбуждающее его мужские устремления), сопротивление.
Он был полон любви и раскаяния, он чувствовал себя огромным и сильным мужчиной, в руках которого трепещет от любви и желания маленькая податливая женщина, готовая ради его ласк простить всё.
Он наслаждался, вновь и вновь завоёвывая, и доставляя наслаждение.
А мне каждый раз казалось, что теперь всё будет только хорошо, разве может быть иначе после такой любви!
Может! И в этом я очень скоро убеждалась, для того, чтобы весь круг повторился!..
Несчётное количество раз…
Мы некоторое время прожили в Черновцах. Побывали на старых местах, потанцевали в ДК под открытым «Седьмым небом» но всё это уже казалось чужим и незначительным.
Большинство людей, уезжая из родных мест, мечтают достичь успеха, чтобы потом вернуться назад победителями и поразить всех, кого оставил, своими достижениями.
Но триумфа чаще всего не получается.
За время отсутствия всё успевает настолько измениться, что испытываешь только грусть и сожаление о прошлом, которое вдруг представляется исключительно прекрасным.
Почему так поздно удаётся понять, что нет прекрасного прошлого и тем более нет прекрасного будущего. Есть только, кажущееся незначительным и будничным, СЕГОДНЯ, которое и представляет самую большую ценность, и которое надо пытаться делать ПРЕКРАСНЫМ. И даже поняв это, я не могу научиться жить СЕГОДНЯШНИМ ДНЁМ.
Освободиться от всего лишнего, спрятаться от суеты и обрести свободу следовать своим приоритетам.
После каникул мы вернулись в Ленинград, чтобы продолжать учёбу.
Через несколько месяцев ему предстояло распределение.
Надо было получить направление в такой город, где есть медицинский институт, но нет санитарно- гигиенического факультета, таким путём могла я перевестись на лечебный факультет, чтобы стать врачом, а не проверяющей санитарной дамой с объёмистой сумкой.
Это была очень нелёгкая задача.
При распределении он, как обладатель отличных оценок и претендент на «красный диплом», шёл первым среди выпускников своего курса.
Из всех предложенных городов, нам подходил Минск.
Туда же претендовала ещё одна студентка по имени Нина, тоже отличница, а также Алик (Альберт) Лонге, который учился очень посредственно, но жил в своё удовольствие и, в отличие от меня умел жить сегодняшним днём, уверенный, что всегда найдётся кто-то, чтобы принять заботы о нём на своё попечение.
Об Алике хочется рассказать.
Мы познакомились перед распределением, потому что он тоже хотел поехать в Беларусь, но не в Минск, а в Брест.
Жизнь Алика показательна и может служить примером для подражания и учебным пособием науки о том, как можно удобно и легко жить, если не надоедать себе вопросами что такое хорошо и что такое плохо.
Будучи студентом, он жил с женщиной, которая была старше его на 10 лет. Она в нём души не чаяла и создавала ему удобные и лёгкие студенческие годы с обедами, постелью, чистыми воротничками белоснежных сорочек и прочим набором джентльменского сервиса. При этом он считал алкоголь не самым худшим изобретением человечества и поддерживал себя в жизнерадостном постоянном настроении.
Алик являлся обладателем пятидесяти процентов еврейской крови и таким же количеством немецкой, которые образовали недурной коктейльчик. У него был искрящийся радостный юмор, красивый тембр голоса, приятные манеры, умное грустно-весёлое выражение еврейско-немецких глаз, глядящих на мир из-под выдающихся арийских надбровных дуг, переходящих в широкий лоб мыслителя.
Нижняя половина лица тоже придавала ему значительности волевыми скулами и решительным подбородком.
Эта голова располагалась на пропорционально сложенной мужской фигуре с хорошо развитой мускулатурой, облачённой в тщательно отутюженный костюм-тройку прекрасного покроя с платочком в кармашке.
Алик Лонге всегда был весёлым, лёгким, обаятельным, удачно шутил, знал чего хотел и как этого достичь, не утруждая себя лично.
Он знал, как надо жить.
Веселясь и развлекаясь с друзьями, он упустил время, отпущенное на дипломную работу, и рисковал не успеть…
Когда все сроки были на пределе, его добрая подруга забросила свой диплом и устремилась на помощь любимому, который заверил, что потом они кинут все силы на её работу.
Да и какие могли быть сомнения, ведь он постоянно уверял, что они отныне одна семья на всю
