Артас: Возвышение Короля-Лича

Потребовалась минута, чтобы он вновь обрел дар речи.

– Нет, – сказал он нежно. – Нет, это не проблема.

Они присоединились к танцующим у костра людям, обмениваясь рукопожатиями и поздравлениями с народом и не на шутку перепугав охрану. А затем они вообще повергли исполнительных охранников в шок, растворившись в толпе и ускользнув от всех незамеченными. Артас повел ее через задние коридоры к частным жилым помещениям дворца. Как только их дорогу пресекали снующие слуги, сокращающие себе путь до кухни, парочка сливалась с темной стеной и тихо стояла там в течение нескольких долгих секунд, пока опасность не минует.

Так они пробрались в покои Артаса. Он захлопнул дверь, прислонился к ней и обнял Джайну, страстно целуя ее. Однако именно она, застенчивая и прилежная, прервала поцелуй и двинулась к кровати, ведя его за руку. Оранжевое зарево от пылающего плетеного человечка до сих пор танцевало на их коже.

Он последовал за ней, изумленный, словно все это было во сне. Они встали возле кровати, сжимая друг другу руки так сильно, что Артас забеспокоился, а не сломаются ли ее хрупкие пальцы в его хватке.

– Джайна, – прошептал он.

– Артас, – почти простонала она и поцеловала его снова, ее руки выскользнули из объятий и сжали его лицо. Его голова шла кругом, он так желал ее, что почувствовал себя внезапно лишенным чего-то важного, когда она отдалилась. Ее дыхание на его лице было слабым и теплым, когда она прошептала: 'Я… мы готовы к этому?”

Он хотел было ответить ей легкомысленно, но понял, что она имела в виду. Он был более чем готов провести оставшуюся часть своей жизни с этой девушкой, отдав ей сердце. Он отказался от прекрасной Тареты, а она была даже не первой, кому он сказал 'нет'. Джайна, как он знал, была еще менее опытна, чем он, в подобных делах.

– Я готов, если только ты готова, – хрипло прошептал он, и когда он снова склонился для поцелуя, то увидел, как знакомые ему морщинки беспокойства пересекли ее лоб. – Я уберу их поцелуем, – поклялся он, опуская ее на кровать рядом с собой. – Я сделаю все, чтобы все твои волнения ушли навсегда.

Позже, когда плетеный человечек, наконец, сгорел дотла, и когда единственным светом, заливающим спящую фигуру Джайны, стало спокойное сине-белое сияние луны, Артас все еще лежал с открытыми глазами, проводя пальцами по ее телу и поочередно размышляя, куда это все их приведет и как он был счастлив в этот момент.

Он не бросил ветвь в огонь, ибо не желал избавляться ни от чего из того, что у него было. Не желал он отказываться от чего-либо и теперь, подумал он, нагнувшись, чтобы поцеловать ее. Джайна проснулась с нежным вздохом, достигшим его ушей.

– Похоже, никто не может отказать тебе ни в чем, – пробормотала она, повторяя слова, которая сказала ему в день их первого поцелуя. – И я – меньше всего.

Он прижался к ней, внезапно его пронзил неизвестно откуда взявшийся холодок.

– Не отказывай мне, Джайна. Никогда не отказывай мне. Пожалуйста.

Она посмотрела на него, ее глаза блестели в прохладном лунном свете.

– Мне никогда не удастся, Артас. Никогда.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Дворец никогда не был так весело украшен к Празднику Зимнего Покрова, как в этом году. Мурадин как хороший посол своего народа прививал дворфийские традиции в Лордероне. Из года в год они становились все более популярными, и, похоже, что в этом году люди на самом деле приняли их близко к сердцу.

Праздничный тон был задан несколько недель назад, когда Джайна порадовала всех, театрально воспламенив плетеного человечка. Ей позволили остаться на зиму, если она захочет, хотя Даларан не был далек для человека, умеющего телепортироваться. Что-то глубоко и незаметно изменилось. С Джайной Праудмур стали обращаться не просто как с дочерью правителя Кул’Тираса, не просто как с другом.

С ней стали обращаться как с членом королевской семьи.

Артас впервые понял это, когда его мать взяла Джайну и Калию на примерку модных платьев для бала в Канун Зимнего Покрова. Многие гости проводили Зимний Покров здесь, но Лианна никогда раньше не занималась собственноручно ни их нарядами, ни нарядами своей дочери.

В свою очередь Теренас теперь часто просил, чтобы Джайна присоединилась к нему с Артасом, когда они собирались выслушивать просьбы людей. Она садилась слева от короля, а Артас справа. На место, присущее собственному сыну короля.

Хорошо, думал Артас, что все к этому и шло. Не так ли? Он вспомнил свои слова, обращенные к Калии годы назад: “Я считаю, что у каждого есть свой долг. Твой – выйти за того, кого укажет Отец, мой – жениться на той, что хороша королевству”.

Джайна подойдет королевству. Джайна, думал он, подойдет и ему.

Так почему же эти мысли заставляют его чувствовать себя так неловко?

В ночь перед Зимним Покровом выпал свежий снег. Артас стоял, рассматривая сквозь большое окно Озеро Лордамер, сейчас замерзшее. Начавшийся на рассвете снегопад прекратился около часа назад. Небо было похоже на черный бархат, звезды – на маленькие ледяные бриллианты в мягкой темноте, и под лунным светом все выглядело неподвижным, тихим и магическим.

Нежная рука скользнула в его руку.

– Красиво, не правда ли? – тихо сказала Джайна. Артас кивнул, не глядя на нее. – Достаточно снарядов.

– Чего?

– Снарядов, – повторила Джайна. – Для снежков.

Он наконец повернулся к ней, и у него перехватило дыхание. Ему не разрешали видеть наряды, которые она, Калия и его мать наденут на банкет и бал этим вечером, и он был ошеломлен ее красотой. Джайна Праудмур выглядела, как снегурочка. От туфелек, которые казались сделанными изо льда, до белого платья светло-голубого оттенка и серебряного браслета, отражавшего теплое сияние факела, она была умопомрачительно прекрасна. Но она не была ледяной королевой, не была статуей; она была теплая, нежная и живая, ее золотые волосы ниспадали на плечи, ее щеки порозовели под его восхищенным взглядом, ее голубые глаза светились счастьем.

– Ты похожа на свечку, – сказал он. – Вся белая и золотая.

Он протянул руку к локону ее волос, закрутил его своими пальцами.

Она улыбнулась.

– Да, – засмеялась она, протягивая руку, чтобы прикоснуться к его ярким локонам. – Дети определенно будут светленькими.

Он похолодел.

– Джайна… ты…

Она усмехнулась.

– Нет. Пока нет. Но нет причин думать, что мы не сможем завести детей.

Дети. Слово, которое приводило его в шок и вызывало странную тревогу. Она говорила об их детях. Его мысли понеслись в будущее – в будущее, где Джайна стала его женой, во дворце живут их дети, родителей больше нет, и он сам сидит на троне и несет бремя короны. Часть его отчаянно желала этого. Он любил присутствие Джайны, любил обнимать ее по ночам, любил ее вкус и аромат, любил ее смех, чистый, как звук колокольчик, и свежий, как благоухание роз.

Он любил...

Что если он все разрушит?