Раздосадованный, он решил не обращать внимание на странное ощущение и приказал нескольким своим неизменно преданным солдатам создать собственный мост – мост из гниющей плоти. Множество солдат забрело в воду и просто легло на дно, слой за слоем, пока, наконец, нельзя было перевезти шаткие мясные фургоны, катапульты и требушеты. Некоторая нежить была бесполезна, поскольку их тела были слишком изломаны или разорваны, чтобы сохранить цельность. Этих Артас почти нежно освободил из-под своего контроля, даруя истинную смерть. Их тела, весьма кстати, отравят чистую речку. Еще одно оружие.
Он, конечно, мог легко пересечь реку, что и сделал. Непобедимый без колебаний погрузился в воду, и Артасу вдруг вспомнился роковой прыжок лошади в середине зимы, когда во время прыжка она поскользнулась на обледенелых камнях, также беспрекословно послушная воле хозяина, что и теперь. Воспоминание обрушилось на него совершенно неожиданно, и целый миг он не мог дышать, настолько его захлестнули боль и чувство вины.
Все прошло так же быстро, как началось. Теперь все было лучше. Он больше не был тем эмоционально неуравновешенным ребенком, мучимым стыдом и чувством вины, что, всхлипывая на снегу, поднимал тогда меч, чтобы пронзить сердце верного друга. Нет, да и Непобедимый не был ныне обычным смертным существом, чтобы ему повредила такая малость. Оба они теперь были сильней. Могущественней. Непобедимый пребудет вечно, находясь в услужении у хозяина, как и всегда. Он не познает ни жажды, ни боли, ни голода, ни усталости. А он, Артас, возьмет то, что захочет и когда захочет. Больше не будет ни молчаливого неодобрения отца, ни ворчания святоши Утера. Не будет неопределенных взглядов Джайны, со складкой, пробежавшей над бровями в этом до боли знакомом выражении...
Артас ожесточенно потряс головой. У Джайны был шанс присоединиться к нему. Она отказалась. Отвергла его, хотя клялась, что никогда этого не сделает. Он ничего ей не должен. Теперь им командовал лишь Король-лич. Эта смена мыслей успокоила его, Артас улыбнулся и похлопал выпуклый позвоночник мертвого зверя, который кивнул в ответ. Конечно, его взволновала именно та прекрасная и упрямая предводительница следопытов, которая заставила его засомневаться – пусть даже на мгновение – в правильности выбранного им пути. У нее тоже был шанс. Артас пришел ради конкретной цели, и цель эта состояла не в том, чтобы уничтожить Кель’Талас и его жителей. Не воспротивься они ему, он оставил бы их в покое. Не он, а ее острый язычок и дерзкое поведение навлекли рок на ее народ.
Вода просачивалась в стыки его доспехов и штанов, рубашка и стеганка, которые он носил под металлической броней, намокли и замерзли. Артас этого не чувствовал. Мгновение спустя, Непобедимый поднялся, карабкаясь на противоположный берег. Последние из мясных фургонов уже выкатывались на берег, и более-менее целые трупы выползли на землю. Остальные лежали там, где повалились, и некогда кристально чистая вода омывала их.
– Вперед, – сказал рыцарь смерти.
Следопыты отступили к деревне Легкий Ветерок. Едва спал шок, местные сделали все, что могли: кто ухаживал за ранеными, кто предложил те оружие и навыки, что у них были. Сильвана приказала тем, кто не мог сражаться, как можно скорей отправляться в Луносвет.
– Ничего не берите, – произнесла она, когда женщина кивнула и поспешила подняться по рампе в верхнюю часть дома.
– Но в наших комнатах наверху...
Сильвана развернулась, ее глаза просто горели.
– Вы еще не поняли? К нам идут мертвые! Они не чувствуют усталости, не замедляют шаг, они подбирают наших павших и вливают их в свое войско! Мы не более чем задержали их. Берите семью и бегите!
Женщину, похоже, ответ генерала следопытов застал врасплох, но она повиновалась, потратив лишь несколько секунд, чтобы собрать свою семью, и потом они устремились по дороге к столице.
Артас не остановится надолго. Сильвана пробежалась быстрым оценивающим взглядом по раненым. Никого здесь нельзя оставлять. Их тоже понадобится эвакуировать в Луносвет. Что касается тех немногих, что были еще здоровы, ей от них нужно было еще больше. Может быть, все, что у них есть. Как и она, все они поклялись защищать свой народ. Пришел день расплаты.
Поблизости, меж Элрендаром и Луносветом, был шпиль. Что-то вселяло в нее уверенность, что Артас сумеет пересечь реку и продолжит марш. Продолжит коверкать землю пурпурно-черным шрамом. Шпиль был бы хорошим местом, чтоб держать оборону. Узкие рампы не дадут нежити навалиться настоящей армадой, что в прошлый раз и стало причиной поражения, к тому же, в здании несколько уровней, все открытые. Она и ее лучницы смогут нанести большой урон его войскам, прежде чем будут...
Сильвана Ветрокрылая, генерал следопытом Луносвета, сделала глубокий вздох, плеснула воды себе на горящее лицо, жадно глотнула успокаивающей жидкости и воспряла, чтобы подготовить уцелевших и раненых, но способных двигаться, к тому, что, безо всякого сомнения, станет их последней битвой.
Они чуть не опоздали.
Уже тогда, когда следопыты поднимались на шпиль, который станет их бастионом, воздух, прежде столь сладкий и свежий, был испорчен болезненным запахом разложения. Над их головами парили лучники верхом на дракондорах. Великолепные ало-золотые существа безрадостно тянули свои, как у змей, головы против поводьев. Они тоже чуяли смерть, и это их тревожило. Никогда еще прекрасные звери не были вынуждены служить такую ужасную службу. Один из всадников подал знак Сильване, и она ответила тем же.
– Нежить заметили, – невозмутимо сообщила она своим бойцам. Те кивнули. – По местам. Спешите.
Они повиновались, будто хорошо смазанный гномий механизм. Всадники на дракондорах поднялись южнее, в сторону надвигающегося врага. Отряд лучниц и пехоты также поспешил выдвинуться вперед – первая линия обороны. Ее лучшие лучницы устремились вверх по изогнутым рампам шпиля. Остальные рассыпались у подножия строения.
Ждать им пришлось недолго.
Если в ней и теплилась робкая надежда, что каким-то образом численность врага после той задержки уменьшится, она разбилась, как прекрасный кристалл о каменный пол. Теперь она бегло взглянула на омерзительный авангард: гниющая нежить, за ней скелеты и огромные трехрукие поганища, и в каждой его конечности было по тяжелому оружию. Над ними, словно грифы, летали, кружа, на вид как каменные звери.
Как странны пути разума, думала Сильвана с нотками мрачного юмора. Теперь, когда приближался час ее верной смерти, в голове ее играла древняя песня, та, которую она любила петь с другими детьми из ее семьи, когда был мир, и все они были вместе. Аллерия, Вериса и их младший брат, Лират – в сумерках, когда мягкие лиловые тени нежно все укрывали, и сквозь земли летел сладкий запах океана и цветов.
Она не сразу осознала это, но ее рука взметнулась вверх, чтобы сомкнуться на ожерелье, которое она носила на стройной шее. Это был подарок от старшей сестры, Аллерии, но вручила его ей не Аллерия, а одна из ее помощниц, Верана. Аллерия исчезла, растворилась в Темном Портале в попытке остановить Орду, не дать ей снова творить зверства как в Азероте, так и в других мирах.
Она так и не вернулась. Она расплавила ожерелье, данное ей родителями, и сделала из трех камней для каждой из сестер Ветрокрылых по ожерелью. Камнем Сильваны был сапфир. Она наизусть знала надпись: “
Она подождала, сжимая ожерелье, которое ей всегда давало связь с погибшей сестрой, потом медленно с усилием отняла руку. Сильвана сделала глубокий вдох и выкрикнула:
– В атаку! За Кель’Талас!
Они их не остановят. На самом деле, она и не ждала, что остановит их. По выражениям страшных, залитых кровью лиц вокруг себя Сильвана поняла, что ее следопыты знали это не хуже ее. Пот заливал ей лицо. Ее мускулы вопили в изнеможении, но Сильвана Ветрокрылая сражалась. Она стреляла, натягивала,
