— Послушай, не сочти меня невежливым, дорогая, но я сейчас немного занят. Я только что пришел, а тут в моем офисе затевается собрание. Что ты делаешь в обед?
— Ничего.
— Вот и отлично. Встретимся в час у «Фредди».
Почувствовав облегчение, я снова прилегла. Валиум начинал действовать. Скоро я буду в состоянии доставить себе ежедневное удовольствие — вымыть голову.
Благодаря своему деду, Генри Бреннану, я могу не работать хоть всю жизнь. После окончания Первой мировой войны он оставил службу в престижном полку, а так как необходимы были средства, чтобы содержать жену и троих детей, старшим из которых был мой отец, они вдвоем с однополчанином Уильямом Сифордом основали электротехническую компанию «Сифорд-Бреннан». Оба они оказались упорными, предприимчивыми и амбициозными. Упорный груд и везение помогли им вскоре построить заводы по производству трансформаторов, приводов, генераторов и электродвигателей. Компания процветала и следующую войну пережила. Тут к делам подключились два конкурирующих наследника: мой отец, прославившийся, как пилот, участвовавший в боях за Британию, и менее бравый сын Уильяма Сифорда — Рики, который почти всю войну просидел в штабе. Мой отец прославился еще и тем, что женился на восхитительной красивой актрисе, которая сразу же оставила работу и родила ему наследника, в то время как бедный Рики Сифорд женился на обыкновенной, но очень властной девушке из Йоркшира, та, несмотря на ее выдающуюся роль активистки местного масштаба и грандиозные успехи на площадке для игры в гольф, рожала ему одних девочек.
Моему отцу, которому бы и все карты в руки, тем не менее было невероятно трудно после экстремальных условий военного времени переключиться на режим конторской работы. С годами его неугомонность только возрастала. К тому же, он обнаружил, что моя мать, в глазах которой его привлекательность значительно померкла, когда он расстался с военной формой, стала слишком много пить и постоянно искала приключения на стороне.
К 1950 году, когда родилась я, их брак переживал критическую фазу. У моего отца были даже серьезные сомнения в том, что я ею дочь, что, по моему представлению, объясняло его холодное отношение ко мне. Несмотря на такое развитие событий, они с матерью продержались вместе еще шесть лет. К этому времени старый Генри Бреннан умер от сердечного приступа, а Уильям Сифорд, нажив состояние, ушел на покой, оставив моего отца на месте председателя правления компании, а Рики — в качестве управляющего. Тем временем, Рики, медленно, но верно, все послевоенные годы создавал компанию «Сифорд Интернешнл» — огромную империю, в которой «Сифорд-Бреннан» была отведена роль дочерней компании.
В 1956 году моя мать, взяв Ксандра, ушла к одному из своих любовников. Спустя несколько месяцев, почувствовав угрызения совести, она пригласила меня с няней приехать к ней во Францию. Мой отец недолго был безутешен. Он сошелся со своей секретаршей, оформив брак сразу же после развода с матерью. Исключительно счастливый брак позволил ему посвятить себя работе и, когда в 1971 году он умер от рака гортани, будучи еще совсем молодым, то смог оставить Ксандру и мне солидный пакет акций компании «Сифорд-Бреннан», которые должны были обеспечить нас на всю жизнь.
Увы, любые доходы были недостаточными для моего брата Ксандра. Исключенный из школы за курение марихуаны и растление мальчиков, он был исключен и из Кембриджа, проучившись там два семестра, за разгульный образ жизни. Будучи художественно одаренной натурой, он был бы счастлив, занимаясь редактированием какого-нибудь журнала по искусству или работая в художественной галерее, но так как он являлся единственным наследником компании «Сифорд-Бреннан», он автоматически был вовлечен в семейный бизнес. Ксандр чудом держался только за счет своего личного обаяния, поскольку, кроме отца, который к тому времени уже давно умер, некому было ему покровительствовать. Три года назад, когда Рики Сифорд чуть не уволил его, Ксандр искупил свою вину, продав арабам электростанцию, стоимостью в миллионы фунтов, договорившись о сделке за игрой в рулетку. Полтора года спустя обстановка снова накалилась. И тогда Ксандр пустил в ход козырную карту, сбежав со старшей дочерью Рики Памелой, к ужасу обоих ее родителей. Рики, однако, не захотел прослыть в городе человеком, уволившим собственного зятя. Ксандра назначили менеджером по экспортным операциям, что давало тому большие выгоды.
Находясь на своем новом высоком посту, Ксандр умудрился за счет компании оплатить ренту и обставить мою квартиру. «Нужно ведь, — сказал он, — иметь приличное место, куда не стыдно будет пригласить заокеанских клиентов». Компания к тому же взяла на себя расходы по моим налогам, счетам за телефон, электричество и газ и предоставила мне машину, которую я только что разбила. В общем, Ксандр и я очень неплохо существовали за счет компании «Сифорд-Бреннан».
Пока я ждала, когда бальзам как следует впитается в волосы, я перебирала вещи, размышляя, что надеть в поездку. Я накупила на этой неделе так много нарядов, что израсходовала всю чековую книжку, а после неприятного письма, которое я получила от управляющего моим банком, я не отваживалась попросить новую. В кредитных карточках «Америкен экспресс» и «Аксесс» мне тоже было отказано. А нужно еще купить одно бикини и какое-нибудь красивое платье для прогулок по палубе. Ничего не оставалось делать, как занять у Ксандра.
В дверь позвонили. Я посмотрела в глазок, опасаясь визита каких-нибудь кредиторов или нежелательных поклонников, но не увидела ничего, кроме цветов. Оказалось, что это огромный букет розовых роз в пластиковой вазе, заполненной зеленой пористой массой, в которую с помощью шляпной булавки был воткнут розовато-лиловый бант. На какой-то миг я подумала, что это от Джереми и почувствовала легкое разочарование, прочитав, написанную корявым почерком цветочника, записку: «Не вычеркивай меня совсем из своей жизни. Люблю. Чарли».
Чарли, размышляла я, еще и еще раз споласкивая волосы, будет так же трудно вычеркнуть из моей жизни, как вымыть этот бальзам из моих волос.
Я не знала, как выдержу оставшиеся тридцать часов до встречи с Джереми. Словно молоко, доведенное до кипения, мои чувства готовы были перелиться через край, состояние, иногда приятное, но куда чаще, причиняющее боль.
Глава четвертая
Жара не ослабевала. Машины, сверкая на солнце, вереницей тянулись по Пикадилли. Парк оккупировали машинистки в бикини, пулей вылетавшие из шезлонгов при первом приближении сборщика платы. Пересекая улицу в направлении «Фредди», я сквозь подошвы туфель чувствовала раскаленный гудрон. Мне было необходимо заглянуть в дамскую комнату, чтобы привести в порядок волосы и припудрить блестевший нос. На мне был новый розовый хлопчатобумажный комбинезон, надетый прямо на голое тело. Меня забавляла мысль о том, как я появлюсь в нем завтра, когда заедет Гарэт.
— Большое спасибо, — громко произнесла я, выходя из дамской комнаты, чтобы обратить внимание дежурной на тот факт, что я оставила на блюдце пятьдесят пенсов. Счастье, переполнявшее меня с тех пор, как я встретила Джереми, сделало меня безмерно щедрой.
У «Фредди», как всегда, яблоку негде было упасть. В гуле голосов чаще всего можно было разобрать слово «дорогая», ну прямо, как на свадьбе. Все места вдоль стойки бара заняли служащие рекламных агентств, с зализанными волосами, и юноши романтического вида в рубашках-апаш. Их развлекали болтовней эффектные девицы с пышными волосами, безупречно нанесенными румянами и ловко подкрашенными губами. Они напряженно следили за входной дверью, не забывая при этом посматривать на свое отражение в зеркале над баром.
«Фредди» — излюбленное место праздной публики и тех, кто имеет отношение к шоу-бизнесу, иными словами тех, кто достаточно известен, чтобы войти, и достаточно богат, чтобы выйти. Фредди — человек- гора, с лицом красным как головка голландского сыра, обслуживал посетителей, стоя за стойкой бара.
— Привет, чучело, — загорланил он. — Какого дьявола тебя пропустил швейцар?
Сидевшие поблизости посетители с восхищением посмотрели на меня. Только фавориты и знаменитости удостаивались права на подобное обращение. Фредди энергично потряс мне руку.
— На самом деле, Октавия, где ты, черт побери, пропадаешь? Подозреваю, что тайком бегаешь в «Арабеллу». Не могу сказать, что осуждаю тебя, потому что сам там обедаю. Здешние цены мне не по карману.
Он разразился смехом, а потом сообщил:
— Твой пропащий братец уже пьянствует наверху.
Вдыхая запах чеснока, вина и приправ, я поднялась в ресторан. Задержавшись в дверях ровно
