Мария попыталась было скрыть от Кэролайн подробности, но та все же вынудила ее рассказать обо всем: что труп обнаружила одна из горничных и какой шум поднялся среди прислуги.
— Девушка, что нашла беднягу, все еще в истерике, кричит, хохочет, плачет, и ничего с ней не могут поделать. Миссис Тимминс сразу упала в обморок, и ее целых пять минут приводили в чувство! Ваша светлость такого переполоха и представить не может. Один мистер Бейтсон вроде спокойнее всех и говорит, что ничего нельзя сделать, пока ваша светлость не проснулись, потому что его светлость в отъезде.
— Его светлости пришлось уехать по важному делу, — сказала Кэролайн.
— Так и мистер Бейтсон сказал, миледи, а я, разумеется, молчала. Но что же нам теперь делать?
Кэролайн постаралась собраться с мыслями.
— Многое, — сказала она. — Одень меня поскорее и сразу же беги со всех ног к фургону, спроси, не видели ли они что-либо прошлой ночью.
— Дай-то бог, чтобы видели, миледи, иначе мы пропали!
— Ты уверена, что они поняли, о чем ты их вчера просила?
— Точно, что поняли. Я говорила и с Гидеоном, и с мистером Хэкетом, его отцом. Очень обходительный человек, ничего не скажешь, и они оба обещали следить, насколько получится.
Кэролайн вздохнула.
— Мы ничего не узнаем, пока ты у них не побываешь. Ну, неси же скорее мое платье!
Кэролайн быстро оделась и, пока Мария ее причесывала, заставила себя выпить чашку шоколада, зная, как важно для нее сейчас сохранять спокойствие и не волноваться, какой бы заразительной ни оказалась всеобщая истерика.
Едва она успела завершить свой туалет, как в дверь громко постучали. Мария пошла открывать, но не успела сделать и двух шагов, как дверь распахнулась и в ней показалась миссис Миллер. Увидев Кэролайн одетой, она от удивления широко раскрыла глаза.
— Я не знала, что вы уже встали, — сказала она. — Я пришла сообщить вам ужасное известие.
— Я уже знаю, что вы явились мне сообщить, — холодно сказала Кэролайн. — Вы меня очень обяжете, если немедленно отправитесь в свою комнату и останетесь там. Если судья по прибытии пожелает говорить с вами, вам дадут знать.
— Верховный судья? — переспросила миссис Миллер.
— Да, лорд Милборн. Я просила его светлость прибыть сюда как можно быстрее. А теперь, миссис Миллер, исполняйте мое распоряжение.
Миссис Миллер была слишком потрясена, чтобы возразить Кэролайн хоть словом. Она молча вышла, и Мария закрыла за ней дверь, собираясь поделиться с госпожой своими мыслями. Но Кэролайн не дала ей, быстро проговорив:
— Сейчас же ступай к фургону! Скажи Бейтсону, чтобы мне тут же доложили о приезде его светлости.
Я хочу говорить с ним прежде, чем он встретится с кем-либо.
— Понимаю, миледи;
Отдав распоряжение, Кэролайн не в состоянии была усидеть у себя в спальне. Сначала она вышла на лестничную площадку, потом прошла в холл. Наконец нетерпение ее стало настолько сильным, что она вышла на ступени замка, вглядываясь в даль главной аллеи в ожидании, когда же появится голубой с серебром экипаж лорда Милборна. Ждать ей пришлось недолго.
В восемь часов показались лошади с форейторами, и через несколько минут карета подкатила к подъезду. Выскочивший навстречу прибывшим лакей открыл дверцы, и Кэролайн с распростертыми объятиями сбежала со ступеней навстречу выходившему из кареты лорду Милборну:
— Слава богу, вы приехали, дядя Фрэнсис! — воскликнула она. — Никогда я еще так никому не была рада.
— Я собрался так быстро, как только мог, дорогая.
У вас действительно такие серьезные неприятности, Кэролайн? Ваше письмо меня встревожило.
— Хуже быть не может, дядя Фрэнсис. Пойдемте, я должна поговорить с вами без посторонних ушей.
Она провела его в гостиную и, забыв обо всем, кроме того, что больше всего волновало ее, начала свой рассказ. Она начала с изложения событий прошедшей ночи. Затем, перескочив назад, вернулась к моменту их первой встречи, рассказала о своем знакомстве с Вэйном, о том, как хитростью проникла в замок, о зарождении своей любви.
Бейтсон позаботился о завтраке для его светлости и задолго до того, как Кэролайн закончила свой рассказ, вошел с подносом, уставленным всякой снедью и напитками, и расставил все на столике перед окном.
Кэролайн была явно недовольна этим вмешательством, но лорд Милборн, глядя в ее бледное лицо с темными кругами под глазами, сказал:
— Я настаиваю, дитя мое, чтобы вы позавтракали вместе со мной. Я понимаю, то, что вы имеете мне сообщить, чрезвычайно важно, но, если вы от голода потеряете сознание, никому от этого лучше не будет.
— Да, дядя Фрэнсис, — покорно произнесла Кэролайн. Она встала и в нетерпении принялась расхаживать взад-вперед по комнате, пока Бейтсон и помогавший ему лакей не удалились и они вновь не остались одни.
Лорд Милборн сел за стол и налил чашку кофе.
— Продолжайте, Кэролайн. Вы остановились на том моменте, когда вышли замуж за этого молодого человека, с которым были знакомы всего несколько недель.
— В подобном кратком изложении это звучит ужасно. Но я люблю его, дядя Фрэнсис, я полюбила его с самой первой встречи. Поймите, ведь так иногда бывает.
Порою чувство возникает внезапно и оказывается столь сильным и захватывающим, словно существовало испокон века.
— Продолжайте, Кэролайн, — сказал лорд Милборн. — Я отношусь к вашему рассказу с большим сочувствием, чем это может показаться со стороны.
— Мы поженились, но… Вэйн не стал мне мужем.
Она запнулась. Воспоминание о той ночи все еще больно отзывалось в ее сердце. Потом Кэролайн рассказала о том, как лорд Брекон раскрыл ей тайну замка.
Она говорила об этом смело и открыто, безо всяких сомнений, сознавая, что, только если лорд Милборн узнает, как долго хранил Вэйн эту тайну, он поймет, насколько чудовищно само предположение, что он, подобно своему отцу, мог оказаться убийцей.
Когда она повторила лорду Милборну то, что Вэйн рассказал ей о смерти отца, он остановил ее:
— Ну, конечно! Я припоминаю теперь. В то время действительно ходили разные слухи. Когда я встретил вашего мужа, Кэролайн, во время следствия по делу об убийстве Розенберга, я пытался вспомнить, что мне было известно о его отце. Но тогда мне это не удалось, теперь же мне все ясно. И в самом деле, была какая-то тайна вокруг обстоятельств смерти покойного лорда Брекона и предшествующих ей событий.
Кэролайн постаралась быстро закончить свой рассказ. Она упомянула о том, как Джервис Уорлингем пытался ее шантажировать, как она заподозрила миссис Миллер в пособничестве ему, о разговоре, подслушанном ею ночью у павильона, о жестоком обращении грума с лошадью. Она высказала предположение, что Джервис Уорлингем в своих целях использовал гнев Вэйна, и, наконец, рассказала о том, что видела ночью из окна спальни.
— Это был Джервис Уорлингем, я отчетливо разглядела его при луне. Я не могла ошибиться, хотя он и надвинул шляпу на глаза. На нем был зеленый сюртук — тот же самый, что был на нем, когда я впервые увидела его в «Собаке и утке». — Она взглянула на лорда Милборна с тревогой:
— Вы мне верите, правда, дядя Фрэнсис?
— Верю, Кэролайн, верю каждому вашему слову, потому что я убежден, что все сказанное вами — правда.
Но, милая моя, доказать, что ваш муж невиновен, будет нелегко.
— Конечно, это так. Но вы поможете нам? Пожалуйста, обещайте, что поможете!
— Разве есть необходимость в таком обещании? — спросил лорд Милборн.
