– У нас больше ничего нет. Разве ты его не слышала? Он считает, я недостаточно хорош для тебя и никогда не буду хорош. Ладно, найдутся другие. И папаши их лезть не в свои дела не будут.
– Другие? Так вот ты каков – Билли Уокер!
– Детка, а я что, по-твоему, делаю? Все! Ты ведь выбрала папочку?
И он пошел дальше с гордо поднятой головой. Она больше не пыталась его остановить. Билли Боб еще раз глянул на нее украдкой, когда проезжал мимо крыльца на грузовике. Лицо у нее было почти такое же, как и сейчас, в камере городской тюрьмы, искаженное гневом и болью.
Но за прошедшие годы она научилась лучше скрывать свои чувства.
– В ту ночь мы оба погорячились, – медленно, спотыкаясь на каждом слоге, произнесла она. – Неудачно вышло, мне очень жаль, – тихо добавила она.
– А мне нет, – безразлично ответил Билли Боб. – Все равно бы у нас ничего не вышло. Потому что ты очень легко забыла меня.
– Я тебе звонила! – возразила она, как будто это имело какое-то значение. – В Акапулько я… чуть с ума не сошла. Но я не дозвонилась. Ты уехал.
– Да, я нанялся на все лето на железную дорогу. Потому что ты не вернулась.
– Да… не вернулась. Не смогла, – она опустила голову. – Мне надо было в колледж…
– Ты приезжала потом зимой, – напомнил он. – Но к тебе было не подступиться.
– А я тебя видела еще раньше. Кажется, я приезжала на День Благодарения… Но ты… – она говорила так тихо, что Билли Боб вынужден, был напрягать слух, – с тобой уже было невозможно…
– Ах да! Потому что Майкл Сьюэлл возник на горизонте! И затмил всех своим блеском! – резко сказал он.
Она ничего не ответила, только молча посмотрела на него. Он повернулся к ней спиной и пошел на свое место.
– Будь ты проклята, Силоу, – сказал он безжизненным голосом и снова лег на койку, отвернувшись лицом к стенке.
Ему было больно и трудно снова переживать давно прошедшие обиду и отчаяние.
Она молча лежала на своей койке.
Когда Томми пришел проведать их, то подумал, что они уже заснули. И выключил свет.
Билли Боб смотрел на потолок, на решетчатую лунную тень, но видел девушку, лежавшую в двенадцати футах от него. Он ненавидел ее. Ему стало холодно, и он заворочался под тонким казенным одеялом.
– Я видела тебя с другой, – неожиданно сказала Силоу. – Я приехала на День Благодарения. Ты вышел из машины около суда и… поцеловал ее. А она повисла на тебе…
Билли медленно поднялся и сел на узкой койке.
– И поэтому ты переменилась ко мне?
– Нет. Нет! Просто оказалось, что Сэм прав. Нам не судьба быть вместе.
Молчание было невыносимо. Все равно сделанного не воротишь. Все равно ничего не изменишь. Поздно. Он ненавидит ее. Особенно при воспоминании о том, что скоро ее свадьба с Майклом! С его собственным братом! Хотя это, конечно, неважно! Они достойны друг друга.
Билли Боб поднялся с койки. Она спала на спине. Луна освещала ее лицо.
– Бедный Майкл. Я ему не завидую, – сказал Билли Боб, сам, не веря в свои слова.
Она разбудила его на рассвете. Он услышал крик: «Майкл!» Сначала это взбесило его, но потом он уловил страх в ее голосе и подошел к решетке. Было еще темно.
– Нет! Не надо! – металась она во сне.
– Силоу! Проснись! – крикнул он.
Она взглянула на него и в испуге вскрикнула.
– Силоу, не бойся, тебе приснился плохой сон!
– Билли? – с трудом произнесла она, постепенно приходя в себя и удивленно оглядываясь по сторонам. – А я думала, что это…
– Знаю, – оборвал он ее.
– Прости, пожалуйста, – сказала она.
– За что? – безразлично поинтересовался он. – Впрочем, это все равно. Не извиняйся. Постарайся снова заснуть. Еще рано.
Но она вскочила с кровати, как будто боялась снова уснуть и вернуться в мучительный кошмар, и подошла к разделяющей их решетке.
Он оставался на месте, глядел на ее ноги в шелковых чулках без туфель и тихо насвистывал.
– Билли, помоги мне, – сказала она и заплакала.
– Что случилось? – встрепенулся он и одним прыжком очутился возле разделяющей их решетки.
Они, наверное, могли бы коснуться друг друга, он чувствовал тепло ее тела и запах косметики. Да, раньше она не пользовалась духами. Еще одна перемена. Это совсем не та скромница, которую он любил когда-то, но это все равно. Она просит о помощи! Как он может отказать?
