– Но, Билли…
Он поднял упавшую с головы шляпу и быстро пошел прочь. Настолько быстро, что ей пришлось бежать, чтобы догнать его.
– Билли! Что я такого сделала?
Он залез в кабину грузовика и сказал, не глядя на нее:
– Ты как отрава. То есть как виски. Оно почти как вода. С виду. Потом оно веселит. И, в конце концов, доводит до несчастья, если вовремя не бросить. Виски я уже бросил. Теперь надо бросить тебя.
Он завел мотор.
– Но… ты забыл инструменты, и я… – начала она в смятении.
– Это ничего. Дед завтра заберет, – с непонятным ожесточением перебил он.
Силоу отошла в сторону.
– Я тебя не поняла, Билли Боб. Только точно знаю, что ты трус. Иначе ты бы не убежал. Поэтому давай! Уезжай!
Он и не задержался ни на секунду.
Силоу всю ночь проплакала в подушку. Утром она выглядела ужасно, и Лора решила, что племянница перегрелась на солнце.
Слезы ее иссякли только тогда, когда она выглянула из окна и увидела, что Билли Боб подъезжает на своем грузовичке к дому. Он вернулся! Но его лицо не стало более приветливым, когда она подошла к нему.
– Я приехал за своими вещами.
– Я тебе мешаю?
Он помотал головой и стал загружать кузов садовыми инструментами. Закончив, Билли Боб подошел к крыльцу, она сидела в кресле, как в первый день их знакомства. Он посмотрел на кончики своих ботинок.
– Силоу, ты должна меня понять. – Он поднял голову и умоляюще посмотрел на нее. – Это нехорошо, понимаешь, – говорил Билли Боб, подбирая слова. – Я не могу пользоваться твоей неопытностью. Ты же сама сказала, что я – первый парень, с которым ты познакомилась.
– Да, я излишне болтлива. Что тут поделаешь?
Он посмотрел ей прямо в глаза и проникновенно сказал:
– Ты познакомишься с другими парнями, сравнишь меня с ними, и я проиграю в этом соревновании.
Под конец ему стало трудно говорить, он опять нахмурился, покраснел, совсем как в первый день. Ей тоже было больно.
– У меня, оказывается, был первый опыт. А у тебя какой? Очередной?!
– У меня?
– Если я неопытная по сравнению с тобой, то ты, выходит, опытный? Я – неопытная, и тебе это не нравится, да?
– Нет, почему же? Я этого не говорил! Ты… мне очень нравишься… Ты… такая… такая красивая… и…
– И неопытная. Ну что ж, спасибо за опыт. Всего хорошего. Ты мне уже разонравился.
Они помолчали; она – сердито, он – сокрушенно. У розовых кустов, растущих у крыльца, жужжали пчелы. Наконец она смягчилась.
– Прости. Я не хотела тебя обидеть. Ты мне тоже нравишься.
Он повернулся и пошел, но вскоре остановился, постоял спиной к ней, потом обернулся и произнес:
– Кажется, мы делаем большую глупость… и твой отец убьет нас, когда узнает… но если ты хочешь встретиться, я буду ждать тебя там, – он показал на дальнюю рощу магнолий. _ В десять. В Мартинсвилле танцуют допоздна, и никто тебя там не знает. Если хочешь…
– В… в десять? – вздрогнула она.
– Это безопасно. Со мной тебя никто не тронет, – гордо расправил он широкую грудь.
У нее перехватило дыхание, она смогла только кивнуть и отвернулась, потому что на глазах у нее заблестели слезы.
Они провели вместе шесть волшебных недель, встречаясь дважды в неделю, а в самую последнюю – три раза, потому что им все больше хотелось видеть друг друга. Силоу чувствовала, что переживает самое счастливое время в своей жизни. Билли Боб тоже потерял голову. Временами он одергивал себя, пытался подумать о будущем, но всякий раз захватившее его чувство заглушало голос разума. Они не могли и даже не пытались остановиться, пока не вмешался Сэм.
Он дознался до тайны дочери в конце июля и принял решительные меры. В каких-нибудь полчаса он разрушил то, что, казалось, будет длиться вечность. Он оказался во всем прав. Он знал жизнь и не ошибся в Билли Бобе. Ошиблась она.
И когда Сэм настоял на замене колледжа университетом, она особенно не возражала. Университет штата Теннесси был дороже, солидней и… дальше от Суитуотера. Сэм был готов упрятать ее в монастырь, но университетский устав все-таки отличался от монастырского, поэтому он регулярно навещал ее, а потом стал брать с собой Майкла с весьма прозрачной целью.
Они с Майклом познакомились зимой, последовавшей за тем счастливым летом. В ту пору началось