малы:Хоть он первый, хоть двадцать второй —Попадет под стволы.‹1980›* * *Общаюсь с тишиной я,Боюсь глаза поднять,Про самое смешноеСтараюсь вспоминать.Врачи чуть-чуть поахали:«Как? Залпом? Восемьсот?…»От смеха ли, от страха ли —Всего меня трясет.Теперь я – капля в море,Я – кадр в немом кино.И двери на запоре —А все-таки смешно.Воспоминанья кружатсяКак комариный рой,А мне смешно до ужаса:Мой ужас – геморрой.Виденья всё теснее —Страшат величиной:То с нею я – то с нею, —Смешно, иначе – ной!Не сплю – здоровье бычее,Витаю там и тут,Смеюсь до неприличия,И жду – сейчас войдут… Халат закончил описьИ взвился – бел, крылат.«Да что же вы смеетесь?» —Спросил меня халат.Но ухмыляюсь грязно яИ – с маху на кровать.Природа смеха – разная, —Мою вам не понять.Жизнь – алфавит: я где-тоУже в «це-че-ше-ще», — Уйду я в это летоВ малиновом плаще.Но придержусь рукою яВ конце за букву «я» —‹Еще› побеспокою я! —Сжимаю руку я.Со мной смеются складкиВ малиновом плаще.С покойных взятки гладки, —Смеялся я – вообще.Смешно мне в голом виде литьНа голого ушат, —А если вы обиделись —То я не виноват.Палата – не помеха,Похмелье – ерунда, —И было мне до смеха —Везде, на всё, всегда!Часы тихонько тикали — Сюсюкали: сю-сю…Вы – втихаря хихикали,А я – давно вовсю! 1980* * *Жан, Жак, Гийом, Густав —Нормальные французы, — Немного подлатавРасползшиеся узы,Бесцветные, как моль,Разинув рты без кляпа,Орут: «Виват, Жан-Поль,Наш драгоценный папа!»Настороже, как лось,Наш папа, уши – чутки.Откуда что взялось —Флажки, плакаты, дудки?Страшась гореть в аду,Поют на верхней ноте.«А ну-ка, ниспадуЯ к ним на вертолете!»«Есть риск! – предупредилПилот там, на экране, — Ведь шлепнулся одинНе вовремя в Иране».«Смелее! В облака,Брат мой, ведь я в сутане,А смерть – она покаЕще в Афганистане!» — И он разгладил шелкТам, где помялась лента,И вскоре снизошелДо нас, до президента.Есть папа, но былаКогда-то божья мама.Впервые веселаХимера Нотр-Дама.Людским химер не мерь —Висит язык, как жало.Внутри ж ее теперьЧего-то дребезжало.Ей был смешон и видТолпы – плащи да блузки… Ан, папа говоритПрекрасно по-французски.Поедет в Лувр, «Куполь»И, может быть, в Сорбонну,Ведь папа наш, Жан-Поль,Сегодня рад любому.Но начеку был завОтделом протокола:Химере не сказавНи слова никакого,Он вышел. Я не дамГроша теперь за папу.Химеры Нотр-Дам,Опять сосите лапу!‹1980›* * *Неужто здесь сошелся клином свет,Верней, клинком ошибочных возмезди[й]…И было мне неполных двадцать лет,Когда меня зарезали в подъезде.Он скалился открыто – не хитро,Он делал вид, что не намерен драться,[И в‹д›руг] – ножом под нижнее реброИ вон – не вынув, чтоб не зама[ра] ться.Да будет выть-то! Ты не виновата —Обманут я улыбкой и добром.Метнулся в подворотню луч закатаИ спрятался за мусорным ведром… Еще спасибо, что стою не в луже,И лезвие продвинулось чуть глубже,И стукнула о кафель рукоять,Но падаю – уже не устоять.‹1980›ДВЕ ПРОСЬБЫМ. Шемякину – другу и брату —
посвящен сей полуэкспромт
Мне снятся крысы, хоботы и черти. ЯГоню их прочь, стеная и браня.Но вместо них я вижу виночерпия —Он шепчет: «Выход есть. К исходу дня — Вина! И прекратится толкотня,Виденья схлынут, сердце и предсердиеОтпустит, и расплавится броня!»Я – снова я, и вы теперь мне верьте, – яНемногого прошу взамен бессмертия —Широкий тракт, холст, друга да коня;Прошу покорно, голову склоня,Побойтесь Бога, если не меня, —Не плачьте вслед, во имя Милосердия! Чту Фауста ли, Дориана Грея ли,Но чтобы душу дьяволу – ни-ни! Зачем цыганки мне гадать затеяли?День смерти уточнили мне они…Ты эту дату, Боже, сохрани, —Не отмечай в своем календаре, илиВ последний миг возьми и измени,Чтоб я не ждал, чтоб вороны не реялиИ чтобы агнцы жалобно не блеяли,Чтоб люди не хихикали в тени, —От них от всех, о Боже, охрани —Скорее, ибо душу мне ониСомненьями и страхами засеяли!Париж, 1 июня 1980 г.* * *Михаилу Шемякину —
чьим другом посчастливилось быть мне
Как зайдешь в бистро-столовку,По пивку ударишь —Вспоминай всегда про Вовку:Где, мол, друг-товарищ!‹А› в лицо – трехстопным матом,Можешь – хоть до драки, —Про себя же помни: братомВовчик был Шемяке.Баба, как наседка, квохчет(Не было печали!), — Вспоминай! Быть может, Вовчик —«Поминай как звали».М. Chemiakin – всегда, везде Шемякин, —А посему французский не учи!..Как хороши, как свежи были маки,Из коих смерть схимичили врачи.…Мишка! Милый! Брат мой Мишка!Разрази нас гром! —Поживем еще, братишка,Po-gi-viom! 1980* * *И снизу лед, и сверху – маюсь между, —Пробить ли верх иль пробуравить низ?Конечно – всплыть и не терять надежду,А там – за дело в ожиданье виз.Лед надо мною, надломись и тресни!Я весь в поту, как пахарь от сохи.Вернусь к тебе, как корабли из песни,Всё помня, даже старые стихи.Мне меньше полувека – сорок с лишним, —Я жив, тобой и господом храним.Мне есть что спеть, представ перед всевышним,Мне есть чем оправдаться перед ним.1980«ДЕСЯТЬ ДНЕЙ, КОТОРЫЕ ПОТРЯСЛИ МИР»
