сознательную эгрегориальность, осознав свою личность как проводник того, что бесконечно ее превосходит. Эгрегориальный уровень самосознания неплохо отражен в следующем тексте, «принятом» через медиума, пребывавшего в измененном состоянии сознания:
'… Попробуйте, однако, не цепляться за слова, а почувствовать сказанное. Вы призваны изменить картину реальности, изменить реальность, наши отношения с реальностью. Изменить не в истерическом порыве, не экзотическими теоретическими снадобьями, а в сосредоточенном и честном труде, раскрывая и проявляя те редкие возможности, которые действительно актуализируются сегодня из неисчерпаемого творческого потенциала живой картины мира.
Осознайте эту неосознанно выполняемую онтологическую миссию. Осознайте, что вы продолжаете дело теряющихся в глубине веков поколений солдат эволюции, — известных и неизвестных, — благодаря которым мы теперь обладаем и обладаемы нашей реальностью, героев столь же непохожих друг на друга, сколь непохожей была и изменяемая ими реальность.
Осознайте те невидимые узы братства, которые связывают вас с тысячами далеких и близких людей всего мира, живущих для того же, для чего живете и вы. Осознайте единство вашей цели и устремленности, осознайте вашу жертвенность и призванность — ведь люди платят чем угодно за что угодно, но только не за изменение реальности, ведь ОНО НИКОМУ НЕ НУЖНО.
Ваши дела никому не нужны. Это факт. Но вы живете именно так, потому что не можете жить иначе. Осознайте ту огромную силу, которая толкает вас жить ТАК. Осознайте место этой силы. И осознайте вашу связь с ней, вашу неразрывную с ней связь…'
Сознательное и массовое культивирование эгрегориальности не только повысит безопасность 'командного состава', но с неизбежностью приведет к качественному скачку в развитии биопольного движения.
Если вы эгрегорный человек и если на вас совершено нападение, вы попросту перепоручаете этот факт своему эгрегору и больше им не занимаетесь. Какова бы ни была реакция ваших оболочек (см. гл.3) на нападение — наблюдайте ее. Но до агрессора вам нет никакого дела. Если вы эгрегорный человек, вы должны выполнять свою эгрегорную функцию, не отвлекаясь по мелочам, — эгрегор сделает так, чтобы вы могли выполнять ее как можно совершеннее. Предпринимая же личное усилие для защиты, вы занимаетесь не своим делом. Более того, это свидетельствует, что включенность ваша в эгрегор слаба. А как иначе объяснить то, что вы не уверены в своей защите? Включенность слаба, слаба и защита.
Нередко подлинно эгрегорные люди даже не подозревают, что обладают какой-то «защитой» неизвестно от кого. Кого бояться? Хулиганствующие колдуны нападают на таких людей лишь по неопытности, а затем обходят их десятой дорогой, жалуясь друг другу, что эгрегорный возвратный удар — это нечестно. Действительно, ты колешь 'астральной булавкой', а тебя — ни за что, можно сказать, — 'наворачивают астральным ломом, да еще так, что не поймешь откуда'. (Подобными выражениями пестрит язык современного 'оккультного фольклора'.)
Очевидные энергетические пробои случаются и у эгрегорных людей. Резкое и продолжительное падение тонуса, имевшее место в результате психического нападения — это знак того, что человек незаметно для себя хронически занимает какую-то неправильную позицию (например, служит уже не эгрегору, а чему-то иному), которая и ослабила защиту, сделав возможной столь продолжительную энергетическую дестабилизацию. Выявление и признание ошибки в результате анализа своей жизнедеятельности фантастическим образом, буквально со щелчком «включает» тонус.
И, наконец, нередко задают следующий вопрос. А что если эгрегорный человек, этакая 'биопольная гора', нападет на обычного человека? Он же его в момент раздавит. Начнем с того, что подлинно эгрегорных людей очень мало, как правило же люди самообманываются в своей эгрегориальности. Основные неприятности 'обычным людям' доставляет всякая мелкая оккультная шушера, поднимающая большой шум вокруг 'психических нападений' и распускающая на этот счет неимоверные и чудовищные слухи. Люди такого сорта могут многозначительно намекать о своей причастности к чему-то «высшему» и даже воображать себя действительно причастными к этому «высшему». Однако служат они не «высшему» а самим себе — своему самонаслаждению, психическому комфорту и т. д. Эгрегориальность же обретается именно в служении, а не в воображении. Воображаемая эгрегориальность дает и воображаемую силу.
Вообще вопрос о нападении эгрегорного человека на обычного может поставить только обычный человек, меряющий эгрегорных людей своими мерками. Дело и в том, что эгрегорный человек живет как бы иными масштабами. У него не может быть никаких мотивов для нападения на обычного человека, а обычный человек не может создать повода (ни сознательно, ни случайно) для того, чтобы эгрегорный человек на него напал. Они сцепляются только между собой, да и то лишь по видимости: между эгрегорными людьми возникают лишь эгрегорные конфликты, и наблюдать их разрешение довольно любопытно, поскольку 'боевые действия' ведут не люди, а эгрегоры.
Однако эгрегориальность — это далеко не высший уровень развития самосознания. Во избежание всякого рода недоразумений, связанных с неправильным истолкованием места эгрегориальности на лестнице эволюции самосознания, мы коснемся вкратце и надэгрегориальных уровней.
15. НАДЭГРЕГОРИАЛЬНОСТЬ
Следующим за идеологическим уровнем причастности и соответствующим эгрегорным самосознанием идет уровень АНТРОПОЛОГИЧЕСКОЙ ПРИЧАСТНОСТИ, которому соответствует так называемое планетарное самосознание. На этой ступени снимается социальное отчуждение: отождествляясь с человеческим обществом, человек осознает и переживает себя как индивидуальное проявление социума.
Следующему за ним уровню КОСМОЛОГИЧЕСКОЙ ПРИЧАСТНОСТИ соответствует так называемое космическое. На этой ступени снимается экзистенциальное отчуждение: отождествляясь с миром, человек осознает и переживает себя как индивидуальное проявление универсума.
Следующему за ним уровню ОНТОЛОГИЧЕСКОЙ ПРИЧАСТНОСТИ соответствует так называемое трансцендентальное самосознание. На этом уровне снимается гносеологическое отчуждение: отождествляясь с 'тем, что есть', человек обретает себя как чистое бытие. Поскольку же чистое бытие тождественно чистому ничто, онтологическая причастность тождественно ОНТОЛОГИЧЕСКОЙ НЕПРИЧАСТНОСТИ. На этом уровне человек не может сказать 'я есмь' или — 'я не есмь', отождествлен он с бытием или разотождествлен. 'Знающий не говорит, говорящий не знает' ('Дао Дэ Цзин', $ 56).
Однако в процессе развития самосознания непричастность методологически следует за непричастностью: для того, чтобы разотождествиться, нужно иметь с чем разотождествляться, то есть быть отождествленным. Поэтому говорится, что 'перескакивать ступеньки на Лестнице в Небо можно лишь в своем воображении'.
Например, витальный человек, отождествленный со своими эмоциями, живущий ими, не может разотождествиться со своим менталом (скажем, с целью остановки 'внутреннего диалога'), поскольку он с ним еще не отождествлен. На уровне интеллекта он спит и его действия здесь полностью автоматичны, несознательны; он не имеет доступа к менталу, но лишь пользуется его услугами. И хотя такой человек может быть весьма эрудирован, остроумен, рассудителен, находчив и т. д., ментал остается для него чем-то вроде deux ex machina и в интеллектуальном плане он, фактически, не ведает, что творит. Не будучи отождествлен с менталом, он принципиально не способен осознать своей полной от него зависимости.
Для того, чтобы освободиться от этой зависимости, ему для начала понадобится проснуться для «интеллекта»: не просто ПРОЯВИТЬ интеллектуальные способности, но осознать себя интеллектом, СТАТЬ им, начать жить им, разотождествившись с виталом. Процесс последовательных отождествлений и разотождествлений в ходе развития самосознания — это именно процесс эволюции образа жизни, а не обретения способности входить в определенные состояния. Процесс этот не исчерпывается манипуляциями с собственной психикой. Точно так же, не ощутив причастности, нельзя постичь и непричастность, — можно лишь вообразить ее. Следует особо подчеркнуть, что причастность и непричастность не подменяют и не исключают друг друга. На онтологическом уровне одна только причастность или непричастность бытию не только недостаточна, но и невозможна. Именно постигаемая здесь непричастность в причастности дает
