– Уверяю вас, я как никто желаю заслужить расположение Джулианы…
– Сказать по правде, я считал, что она так обрадуется твоему приезду в Индию, что тут же примет твое предложение.
Граф говорил так, словно находился в комнате один, поэтому Айан не счел нужным ответить. Если уж на то пошло, он снова сделал предложение Джулиане, только когда они оказались на борту «Хоутона», но нет смысла указывать лорду Браунли на его ошибку.
– И я был почти уверен, что ты убедишь ее по пути домой, – гнул свое Браунли. – Если ничего не действует, соблазни, скомпрометируй ее. Ты же знаешь, как это делается, парень.
Айан не собирался обсуждать это с отцом Джулианы, и не потому, что недостаточно желал ее. Просто из слов Браунли выходило, что его любовь была простым расчетом. Все, к чему Айан стремился, – это растопить лед в душе Джулианы, почувствовать ее согласие, завоевать ее сердце.
– Ваша дочь – упрямая женщина…
– Которой необходима твердая рука мужчины, чтобы вести ее по жизни! – отрезал граф. Щеки его побагровели. – Боже правый, не может же Байрон Рэдфорд увести ее у тебя из-под носа! Он ужасно играет в карты и еще хуже управляет своим поместьем. Он позволит Джулиане совсем распоясаться, потому что слишком слаб, чтобы укрощать ее буйный нрав.
Буйный нрав? Вряд ли Джулиану можно упрекнуть в этом, просто если она что-то решила, то ее трудно переубедить.
Айан нахмурился, обеспокоенный словами графа. Он хотел жениться на Джулиане, а не опекать ее. И хотя он был согласен, что ей нужен сильный муж, то только потому, что, по его мнению, ей был необходим человек, готовый принять ее вызов, ровня, а не потому, что она нуждалась в указаниях, как жить.
– Уверяю вас, я сделаю все, что в моих силах, чтобы завоевать Джулиану. Я люблю ее, и она это знает. Я полагаю, мы прекрасно понимаем друг друга. Я очень надеюсь, что пройдет немного времени и она смилостивится.
– Ты уже это говорил, – фыркнул Браунли. – Тебе явно необходим стимул, чтобы с большим рвением ухаживать за моей дочерью. И хотя я никогда не считал, что кто-то может с тобой соперничать, в таких случаях ни в чем нельзя быть уверенным.
– Меня не беспокоит перспектива соперничать с кем-то, – процедил Айан сквозь зубы. Он не собирался сдаваться. Джулиана принадлежала ему, даже если упрямая девчонка отказывалась это признавать.
Браунли вздохнул, пропустив ответ Айана мимо ушей.
– Сколько денег тебе не хватает, чтобы достроить конюшни и дом?
Вопрос захватил Айана врасплох.
– Вдобавок к деньгам отца, которые я получу, когда женюсь?
Неужели граф говорил о таком стимуле? Айан нахмурился. Неужели Браунли хотел соблазнить его, чтобы он сделал Джулиану своей невестой, хотя он и так желал этого всем сердцем? Не может быть, чтобы старик не верил в его искренность, но, должно быть, это так.
Нетерпеливо махнув мясистой рукой, граф словно отмел его вопрос:
– Да, вдобавок к этому. Так сколько тебе нужно?
– Около десяти тысяч фунтов. – Черт, как противно, что его голос дрогнул. Но он хотел все вместе, все, и особенно сильно – Джулиану.
– Договорились, – сказал Браунли.
Айан почувствовал угрызения совести, но отогнал в сторону неприятные мысли. Вряд ли ему был необходим такой стимул, чтобы ухаживать за Джулианой, но граф сам предложил это. Он все равно из шкуры бы вылез, чтобы сделать Джулиану своей женой. Если он получит обещанное от лорда Браунли, то это только упрочит их материальное положение в будущем.
– Но ты получишь деньги в том случае, если убедишь Джулиану принять твое предложение до Рождества. И думаю, не стоит напоминать о том, что произойдет, если тебе это не удастся, не так ли?
Айан стиснул зубы. Граф мог ничего не говорить.
– Вижу, ты меня понимаешь. А теперь иди и начинай завоевывать сердце моей дочери, пока этот самодовольный слюнтяй Рэдфорд не опередил тебя.
Выпалив это, Браунли ушел. Айан вздохнул с облегчением и опустился на диван.
Боже правый, неужели старый граф потерял рассудок? Хотя они с Браунли всегда были добрыми приятелями, но сегодня ему были неприятны намеки соседа и его позиция по отношению к дочери.
И все же они хотели одного и того же, хотя и по разным соображениям. И он не мог позволить себе отказаться от предложенного Браунли «стимула». С его помощью у них с Джулианой почти сразу будет собственный большой дом.
То, что Джулиана придет в ярость от этого соглашения, было понятно без слов, но Айан намеревался сохранить это в тайне. Она только неправильно истолкует его мотивы.
В действительности все внутри его кричало: иди к Джулиане и любым способом убеди ее отклонить ухаживания Байрона. Но Айан не питал никаких иллюзий на этот счет: если бы он сделал так, то Джулиана начала бы еще больше привечать Байрона, просто чтобы досадить ему. Нет, это не выход.
Но кажется, он знает, как поступить.
Айан решительно направился к конюшне и приказал, чтобы оседлали его лошадь. Они с Байроном побеседуют, как мужчина с мужчиной.
На следующий день повалил снег. Рождество приближалось, и поскольку из-за погоды Джулиана вынуждена была сидеть взаперти, то грех было не воспользоваться такой прекрасной возможностью закончить готовить подарки для всех членов семьи. Но она поймала себя на том, что не может
