Он увидел Лесли Кумбеса и Леонарда Келлога, сидевших за таким же столом на противоположной стороне. По-видимому, Кумбес уже знал, что происходит. В расположении мест было что-то странное. На скамье свидетелей сидели по порядку: Рут Ортерис, Герд ван Рибик, Эрнст Мейлин, Бен Рейнсфорд и Юан Джименз. Гус посмотрел на балкон.
— Держу пари, все юристы планеты заметили это, — сказал он. — Охо-хо! Джек, вы видите седую женщину в голубом платье? Это жена Главного Судьи. В этом году она впервые появилась здесь.
— Внимание! Внимание! Встать! Идет Суд Чести!
Вероятно, старшине дали краткую инструкцию по фразеологии ведения суда. Джек встал, держа Малыша на руках, пока входили трое судей и занимали свои места. Как только они сели, Главный Судья быстро ударил молотком.
— Чтобы предупредить внезапный поток возражений, я хочу сказать, что все это переустройство лишь на время, и дальше вся процедура пойдет обычным порядком. Сейчас мы не судим ни Джека Хеллоуэя, ни Леонарда Келлога. Остаток сегодняшнего дня и, боюсь, еще несколько дней мы посвятим определению уровня мышления Пушистиков Пушистых Хеллоуэя с Заратуштры.
Для этой цели мы временно отказались от традиционной процедуры судебного разбирательства. Мы будем вызывать свидетелей. Как обычно, они будут давать показания под детектором лжи. Мы будем вести общие споры, в которых все сидящие за этими столами могут принять непосредственное участие. Я и мои коллеги будем председательствовать. Так как мы не можем выслушивать нескольких Спорщиков одновременно, тот, кто желает говорить, должен подать знак. Я надеюсь, таким образом нам удастся провести плодотворную дискуссию.
Вы все заметили присутствие офицеров с базы Военно-космического флота Ксеркса. Я полагаю, все вы слышали, что командор Напьер установил контроль над гражданским правлением. Капитан Грибьенфельд, соблаговолите встать, чтобы все вас видели. Я даю ему право опрашивать свидетелей и, если он найдет нужным, передавать это право своим офицерам. Мистер Кумбес и мистер Бранхард тоже могут передавать это право.
Кумбес сразу же встал.
— Ваша честь, раз мы обсуждаем вопрос о разумности, то первым пунктом должно быть принято приемлемое определение разумности. Я, со своей стороны, хотел бы знать, какое определение используют наши противники, обвиняющие Келлога и защищающие Хеллоуэя.
Значит, так. Они хотят, чтобы мы установили определение разума. Герд ван Рибик был огорчен, Эрнст Мейлин усмехнулся. Тем не менее, Гус Бранхард был доволен.
— Джек, они, как и мы, не приготовили никакого определения, — прошептал он.
Капитан Грибьенфельд, уже успевший сесть, снова встал.
— Ваша честь, весь последний месяц на военной базе Ксеркса мы работали над этой проблемой. Мы в определенной мере заинтересованы в установлении классификации этой планеты и чувствуем, что этот спорный вопрос о разуме возник, по всей вероятности, не в последний раз. Я полагаю, ваша честь, что мы приблизились к решению этой проблемы и выработали определение. Однако, прежде чем мы начнем обсуждать его, я бы хотел продемонстрировать одну вещь, которая может помочь в понимании этой сложной проблемы.
— Капитан Грибьенфельд уже обсуждал со мной этот вопрос и получил мое одобрение, — сказал главный судья. — Пожалуйста, капитан.
Грибьенфельд кивнул и представитель начальника полиции приоткрыл дверь. Вошли два солдата Космического флота. В руках они несли пакеты. Один из них поднялся к суду, другой пошел перед столами, раздавая слуховые аппараты с маленькими электрическими батарейками.
— Пожалуйста, наденьте аппарат и включите его, — говорил он. — Спасибо.
Малыш дернул Джека. Джек надел аппарат и включил его. Немедленно до его ушей донеслись тихие высокие звуки, которых он никогда прежде не слышал. Малыш говорил:
— Хи-инта, са-ва-ака, игга са гинда?
— Черт побери, Гус, он говорит!
— Да, я слышу, но как же это получилось?
— Ультразвук… Боже мой, почему мы не подумали об этом раньше?
Он отключил аппарат. Малыш сказал:
— Уиик?
Он включил его снова. Малыш говорил:
— Какк-ина за заива.
— Нет, Малыш. Папочка Джек не понимает тебя. Но мы ужасно терпеливы и выучим ваш язык.
— Папии-и Джек! — воскликнул Малыш. — Ма-алыш захинга; папи Джек за заг га хи изза!
— Слышимое нами уиканье — это только нижняя полоса воспроизводимых ими частот. Держу пари, мы тоже сможем воспроизводить звуки, которые они не слышат.
— Конечно, ведь он произнес свое имя и ваше.
— Мистер Бранхард, мистер Хеллоуэй, — сказал судья Пэндервис, — может быть, вы прекратите свое обсуждение и обратите на нас внимание? Все ли получили слуховые аппараты и включили их? Прекрасно. Несите, капитан.
Получив знак, Энсин встал, вышел из зала и вернулся с группой помощников, которые несли шестерых Пушистиков. Они посадили их на открытое место между судом и столами и вернулись обратно. Пушистики сбились в кучу, изумленно оглядываясь вокруг. И Джек изумленно и непонимающе смотрел на них. Это были Маленький Пушистик, Мамочка Пушистик, Майк, Майзи, Ко-Ко и Золушка. Малыш что-то выкрикнул и спрыгнул со стола. Мамочка вздрогнула, повернулась и заключила его в объятия. Затем Пушистики увидели Джека и шумно закричали:
— Па-пии Джек! Папии-и Джек!
Он почти бессознательно поднялся и вышел из-за стола. Следующее, что он осознал, было то, что он сидит на полу, а от семейство обнимает его, что-то радостно уикая. Он смутно слышал удар молотка и голос главного судьи Пэндервиса:
— Суд прерывается на десять минут!
В это время к ним подошел Гус. Подобрав Пушистиков, они перенесли их к своему столу.
При передвижении Пушистики запинались и пошатывались, и это на мгновение напугало Джека, но затем он понял, что они не были ни больны, ни напичканы наркотиками. Просто они долго находились в поле слабого тяготения и еще не успели привыкнуть к своему нормальному весу. Теперь он знал, почему нигде не было обнаружено их следов. Джек заметил, что у каждого из них на плече висел маленький мешочек. Черт побери, почему он сам не догадался сделать им что-нибудь подобное? Он показал на сумку одного из Пушистиков и вопросительно посмотрел на него. Пушистики что-то залопотали в ответ, начали открывать свои сумки и демонстрировать их содержимое. Там были маленькие ножи, миниатюрные инструменты и кусочки яркого цветного пластика, которые они где-то подобрали. Маленький Пушистик показал крошечную трубку с чашечкой, вырезанной из твердого дерева, и кисет с табаком, из которого он набил ее. Затем он вытащил маленькую зажигалку.
— Ваша честь! — воскликнул Гус. — Я понимаю, что заседание прервано, но, пожалуйста, посмотрите, что делает Маленький Пушистик!
Маленький Пушистик щелкнул зажигалкой и, подержав пламя у чашечки трубки, выпустил клуб дыма.
Лесли Кумбес в другом конце зала сглотнул и закрыл глаза.
Через некоторое время судья Пэндервис стукнул молотком и объявил продолжение заседания.
— Леди и джентльмены, вы все видели и слышали то, что продемонстрировал капитан Грибьенфельд. Вы все слышали, что Пушистики издают звуки, похожие на членораздельную речь. Вы все видели, что один из Пушистиков курил трубку. Между прочим, так как курение в зале суда не одобряется, на этом судебном заседании мы делаем исключение для Пушистика. К остальным Пушистикам у меня просьба: пожалуйста, не чувствуйте себя дискриминированными.
Кумбес вскочил со своего места и побежал вокруг стола, но затем вспомнил, что по новым правилам это делать запрещается.
— Ваша честь, утром я категорически протестовал против того, чтобы подобные термины
