стоит, а до холки не допрыгнешь. Как его позвоночник держит такой вес? Библиотекарь. Хм. Жутковато. Но вот два парня рядом с темной глыбой стоят, и хоть бы хны. Оба закутаны в одинаковые песочные плащи с черной оторочкой. Хартли и Хельви. Близнецы. Даже представили разом. Тоже ученики. Спасибо, рад знакомству… Ну, Панталер уже известен. По этой стороне — все. Да и в другом крыле только два человека. Мастер Йон — главный лекарь Академии. Глазищи жесткие, серые, лицо словно вырезано из елового корня; в черную мантию закутался, губы сжал. Тут сам болеть не захочешь, лишь бы этот не лечил. Ахен шепчет: «Великий врач» — возможно, но к детям его лучше не пускать. Господин Сеговит — лицо теряется; мантия роскошная, темнозеленая, с синей оторочкой. На груди вышита красивая алая загогулина: вроде как символ бесконечности, повторенный несколько раз. Наверное, и цвета что-то значат. Ладно, потом у Ахена спросить… Сеговит главный по магическим приборам. Все… Уф…
Спарк еще несколько раз по инерции повернул голову туда-сюда. Пестрая группа магов молча ждала его слов. Гость собирался с духом. Наконец, прокашлялся, и начал излагать свою удивительную историю — на довольно понятном языке, правда, с неистребимым мягким акцентом восточной окраины.
— … Окраину ты хорошо описал… — Ахен шумно перелистнул несколько страниц.
— Поверили, как думаешь? — устало спросил волчий пастух.
Маг не успел ответить: Ньон-библиотекарь бухнул на стол еще несколько толстенных фолиантов и пробасил:
— Если ищете учебники — даже у нас нет. Оборотная сторона Kartela Lingvo, Всеобщего Языка. Его все знают. Учить его просто. Нет других языков, не надо и… — медведь замялся.
— Переводчики, tradukistoj, — поправил Спарк прежде, чем сам осознал свою дерзость. Маги переглянулись. Потом Ньон выдохнул (маленькую приемную затопил грибной запах):
— Ты действительно не наш.
Ахен только молча улыбнулся: дескать, что я говорил!
— Вот тут смотри. — Ньон постучал когтем по твердой обложке верхнего тома. — Тебе надо узнавать новые vortoj, много. Словарный запас увеличивать. И сразу узнавать мир. Читай kronikoj, в летописях почти все есть.
Словарный запас Спарк увеличивал не просто так. После впечатляюще яркого приема, по пути в гостиницу, он поинтересовался, нет ли каких идей насчет работы: почему-то мысль из головы не шла. Ахен оживился:
— Есть предложение к тебе. Будешь lecionoj читать? Тебе — практика в языке. Нам про твой мир интересно. Rektoro хочет, чтобы ты просто рассказывал, что сам сочтешь нужным. В первую очередь, различия, конечно. Но similecoj тоже интересно: где наши миры похожи. За это, во-первых, бесплатная chambro в гостинице. Во-вторых, кроме комнаты, тебе плата, как instruisto. А учитель тут живет bon.
Спарк почесал затылок. Быстро, однако, среагировал белобородый Доврефьель… Показать здешним наш мир глазами снаружи… Заманчиво! Только вот язык до сих пор на уровне туриста. «Совершать прогулка на яхта, аренда капитан с корабля…» С другой стороны, на приеме упоминался библиотекарь — тот самый громадный медведище… Спарк решительно кивнул в знак согласия, и после обеда попросил Ахена проводить его в здешнее книгохранилище.
Ньон их уже ждал. Он легко догадался, с каким делом пришелец явится. И даже несколько книг по теме припомнил. Но вот учебники…
— А lernolibro по языку у нас нет. — Медведь качал косматой головой даже не огорченно: с искренним удивлением. Кому придет в голову делать учебник по языку, если язык — без исключений в грамматике? Если написание совпадает со звучанием? Ведь это так просто запомнить! Тем более, что Всеобщий Язык давным-давно один на всех. Клановые диалекты, секретные языки воров и торговцев — все они построены на тех же самых правилах.
Так что вместо какой-нибудь простенькой хрестоматии для первого класса Ньон приволок из глубин хранилища три последних тома «Большой летописи Леса». Спарк только глаза опустил от отчаяния. Медведь и маг обменялись хитрыми взглядами, после чего Ахен вышел, и скоро вернулся с маленькой тележкой. Две лапы и две руки уложили спрессованную мудрость столетий, ошарашенный Спарк даже не пытался им помогать. Ахен весело дернул веревку:
— Тот не ученик Akademio, кто libroj носит по одной!
Спарк стряхнул оцепенение, налег на гладкую рукоять, и парни повлекли тележку вверх, из библиотечных подвалов, потом по широченным коридорам, вокруг фонтанчика в Звенящем Холле — до самой своей комнаты. Переполненный впечатлениями гость хмуро считал плитки под ногами, Ахен тоже ушел в себя. Никто не заметил, как новичка сквозь фонтан внимательно разглядывает блистательная госпожа Вийви.
Госпожа Вийви расхаживала по комнате: от левой стены с книжными полками, до правой, с массивным платяным шкафом. Еж смирно сидел на каменном подоконнике единственного окна и озирал горы: по случаю ясной погоды, ставни были распахнуты. Летом открывали и раму, но с зимним холодом шутки плохи. Приходилось довольствоваться видом сквозь желтоватое стекло; Дилин поминутно морщил длинный нос непонятным для человека выражением.
— … Понятно, почему я поддерживаю Скора. — Вийви размышляла вслух. — Он практик. Я всетаки лекарь и тоже больше применяю заклинания, чем задумываюсь об их происхождении… Теоретики наподобие Доврефьеля слишком уж оторваны от земли.
— И Скор куда красивше! — фыркнул Дилин, не поворачиваясь.
Вйиви улыбнулась:
— Пожалуй. Ты тоже наслушался этих… — изящные пальцы брезгливо щелкнули в воздухе, — Которые считают, что женщина волшебница лишь в постели? Чего про меня и Скорастадира еще не рассказывали?
Дилин снова фыркнул и засопел:
— Мне придется пожалеть о собственных словах… Ты ведь начала говорить не о сплетнях, так продолжай же!
— Возмножно, лучше, чтобы продолжил ты. — Ведьма остановилась посреди комнаты, и дождалась, пока острая звериная мордочка повернется в ее сторону. Посмотрела в черные бусинки глаз. Дилин выдерживал ее взгляд шутя, и Вийви, наконец, вспомнила, что на другие расы ее очарование не действует:
— Ты-то, колючка северная, отчего примкнул к Скору? Если бы тогда проголосовал за Доврефьеля, твоя мечта уже воплотилась бы.
Еж отрицательно крутнул головой, да так резко, что кувыркнулся с подоконника. Опасным шаром прокатился по плитке, распрямился. Возразил:
— Ректор стережет равновесие. Только равновесие. А времена меняются. Он стоял, как дерево, во Времена Смерти — и был прав. Но теперь пора сеять, а он все еще боится выпускать семена на волю…
Вийви присела, чтобы глаза собеседников были на одном уровне. Еж метнулся за низкой скамейкой:
— Прошу.
— Ты ведь из кромешников? — напрямик спросила ведьма.
— Никогда не скрывал! — отозвался еж. — Следствия?
— Насколько я знаю… — женщина играла кисточкой пояса, пока могла держать паузу. — Кромешники хотят немедленной очистки Левобережья от Болотного Короля. За этим посылают представителей и в Академию, и в Совет…
— И даже по всем остальным урочищам Леса, — добавил еж. — Но это не тайна и не подлость. В конце концов, Призвание Земли произошло не вчера. Хоть и относительно недавно: Лес обновился едва на седьмую часть. Владыка Грязи вынужден зализывать раны и копить силы. Самое время нам вступить в прежние границы Леса, и вновь засеять края, где росли деревья до Времен Смерти. Да ведь об этом каждый комар поет, не может быть, чтобы ты не знала!
Вийви кивнула, но промолчала. Она родилась уже в самом конце Девяти Времен. Девчонкой застала Последнее Время. Еще и сейчас, бывало, просыпалась в холодном поту — снилось, как лесной пожар накатывался на заимку; маленький караван бежал от огня. Оседланный лось под ней споткнулся; Вийви полетела головой в мох, чудом не сломав шею. Обернулась — похолодела, хотя вокруг трещали и
