больше. Но, может быть, они едут и на других машинах, которые мы не видим?»
Неожиданно из рации послышалось:
– Отбой! Это свои!
Андрей взял свою рацию и нажал на кнопку приема, громко сказав:
– Первый, первый, я седьмой. Ответьте, что происходит?
«Седьмой» означало не просто седьмой порядковый номер, а седьмое подразделение офицеров РУОПа. На другом конце послышалось:
– Все нормально. Это менты из соседнего отделения милиции приехали, думали, у хозяина виллы поножовщина с перестрелкой началась. Мы их отправили обратно.
Андрей выключил рацию.
Минут через двадцать в комнату вошли несколько оперативников и с издевкой обратились к Андрею:
– Ты чего, ангелом-хранителем у него будешь или телохранителем нанялся к законнику?
Андрей только махнул рукой.
– Ладно, мамочка, – обратился к Андрею один из руоповцев, – забирай своего подшефного. Только не забудь обыскать. На базу его повезем.
Подполковник Рогозин, зашедший через минуту, подтвердил приказ. Вместе с оперативником Андрей тщательно обыскал Цируля. После этого на него надели наручники и вывели к машине. Перед тем как сесть в машину, Рогозин повернулся к Андрею и сказал:
– Что ты переживаешь? Без тебя довезем, в целости и сохранности. Садись в другую машину. А нам с ним поговорить надо.
Андрей сел в другую машину вместе с Александром. Они поехали в Москву, в сторону Шаболовки. В голове у Андрея мелькали разные мысли: почему они не посадили его в машину с Цирулем? Конечно, он допускает, что там идет интересный разговор, так как какие-то двое в штатском подсели к Рогозину.
Конечно, передвижение в машине – самый пиковый момент для выяснения чего-либо важного. Но Андрей не думал, что они могут решиться на убийство. Хотя существует попытка к бегству, которую легко можно инсценировать. Все может быть списано, и прокурор признает применение оружия правомерным. Но теперь Андрей уже ничем не мог помочь Цирулю.
Глава 7
ДОПРОС
В резиденцию РУОПа на Шаболовку Цируля привезли в целости и сохранности. Его сразу подняли на третий этаж. Уже приехал начальник РУОПа, все его заместители, несколько генералов из ГУОПа МВД.
Цируля сразу провели в кабинет к руководству. Оперативников туда, естественно, не допускали, кроме Рогозина и еще одного штатского из ГУОПа.
Андрей не знал, о чем там говорили. Разговор продолжался минут тридцать. Наконец в кабинет, где они сидели, вбежал Сашка и, держась за живот, обратился к Андрею:
– Представляешь, Андрюха, какая хохма получилась! – Он быстро оглянулся по сторонам, проверяя, не слышит ли их кто. – Представляешь, операцию сломали важную!
– Какую операцию?
– Оказывается, только что приехали фээсбэшники, с ними несколько следователей из Следственного комитета России, в звании не ниже полковников и с такой претензией к нашему руководству!
– Из-за чего?
– Оказывается, они его два года пасли! Два года Павел Васильевич Захаров был в разработке ФСБ и Следственного комитета! А тут Московский РУОП поторопился и все им сломал! Представляешь? Они там кричат друг на друга, – давясь от смеха, говорил Александр.
– Что делать – поспешили так поспешили, – сказал, улыбаясь, Андрей. – Давай пойдем выпускать Павла Васильевича!
– Сейчас там такой скандал будет! Вот увидишь, погоны полетят!
– С какой стороны – с нашей или с их?
– А это уж как карты лягут, – ответил Александр, садясь за стол.
Карты в дальнейшем легли плавно: никто не пострадал. Конечно, было недоразумение по поводу нестыковки планов двух спецслужб в отношении фигуранта по одному и тому же уголовному делу Павла Васильевича Захарова. Ну что ж, бывает брак в любой работе! Особенно если она связана с секретными функциями.
К тому времени Андрей уже знал, что начались активные допросы всех, кто находился на вилле Цируля. Всех привезли на Шаболовку и стали усиленно допрашивать. Андрею не хотелось идти домой.
Ему, наоборот, было любопытно узнать, действительно ли произошла серьезная разборка между фээсбэшниками и руоповцами. Он взял листок бумаги и по коридору пошел в направлении кабинета, где сидело руководство РУОПа. Листок бумаги он взял не случайно – как будто шел за подписью. На самом деле было бы смешно подписывать какие-либо документы около полуночи. Но тем не менее он шел.
Он приблизился к самым дверям кабинета, когда оттуда вышли люди в штатском, разгоряченные, с красными лицами. Видимо, это и были фээсбэшники и следователи. За ними шел Рогозин. Увидев Андрея, он остановился и, окликнув его по фамилии, подозвал к себе.
– А ты что тут делаешь? – спросил он.
– Как что – работаю.
Полковник взглянул на листок.
– А это что за бумага?
– Да вот, подписать надо.
– Что, ночью подписывать будешь? Иди отдыхай. Ты же жаловался, что недосыпаешь, что у тебя работы много, что дежуришь, а после дежурства тебя на операцию вызывают, – вот и иди, отдыхай! Завтра приходи. А если хочешь, отпросись у начальства, может быть, они тебе отгул на завтра дадут.
Тем временем из предбанника вышел заместитель начальника РУОПа. Увидев Андрея, он подошел к нему и сказал:
– В самом деле, Грушин, давай-ка домой на боковую! Без тебя тут разберутся!
– А утром мне на работу приходить?
– А силы у тебя есть?
– Есть, товарищ полковник.
– Тогда приходи.
Через несколько минут Андрей покинул здание РУОПа и поехал домой. За трое суток работы, двое из которых он провел в интенсивном режиме – дежурство и штурм виллы Цируля, – Андрей безумно устал. Как только он пришел домой, тут же бухнулся на кровать и моментально отрубился.
На следующее утро он поехал на Шаболовку. Его одолевало любопытство – что же произошло за это время с Цирулем, как складывались события.
Он вошел в кабинет. Там уже сидели все ребята, в том числе и Сашка. Андрей спросил:
– Как тут дела?
– Голова пока цела, – с улыбкой ответил Александр.
– А с этим, нашим главным фигурантом, как?
– Все в порядке. Вот держи, читай, – и Александр протянул Андрею листок. На официальном бланке было написано:
«Оперативная справка,
Андрей отложил листок.
– Вот видишь, коллега, – обратился к нему Александр, – 218-я статья Павлу Васильевичу обеспечена, а
