РАЗВЯЗКА
К Кунцевскому народному суду я и мой коллега адвокат подъехали ровно в полдень. Сегодня должен завершиться беспрецедентный процесс по делу о торговле наркотиками.
Перед судом предстало пять сообщников покойного вора в законе Павла Захарова, по кличке Цируль.
Больше месяца длился процесс по обвинению в незаконных сделках с наркотиками Розы Захаровой, дважды судимого московского азербайджанца Таги Хуриева, неоднократно судимого за различные преступления новосибирского «авторитета» Валерия Шишканова (Шишкан), кемеровчанина Константина Магарцова и новосибирца Руслана Мозина.
Все они оказались на скамье подсудимых из-за связи с Хуриевым, который, согласно обвинению, снабжал всех метадоном. Роза же брала его для себя и для Цируля. Шишкан тоже употреблял, но, согласно официальным милицейским данным, главным образом подогревал метадоном сибирские лагеря.
Шишканов известен был оперативникам и как лучший друг покойного новосибирского положенца, вора в законе Зайчикова (Заяц. Он с Магарцовым – кстати, последний являлся племянником Зайцева – были гонцами от Шишкана к Хуриеву).
Процесс был трудным и длительным. Я, конечно, посещал не все судебные заседания. На заседаниях подсудимые либо признавали свою вину частично, либо полностью отрицали ее. Шишкан несколько раз даже обращался к судье, говоря одно и то же – мол, судят нас всех из-за Захарова, которому органы стремились прописать что-нибудь посерьезнее пистолета. Да и сама Роза обронила как-то, что на суд кто-то давит, что, мол, ей и Паша так говорил.
Сегодня должен быть зачитан приговор. Гадать, какой срок получит каждый подсудимый или кто-то будет освобожден, было невозможно, так как я давно уже потерял всю интригу судебного следствия, которая разворачивалась в стенах Кунцевского суда.
И оценивать какие-либо доказательства или весомые аргументы со стороны защиты и обвинения мне уже не представлялось возможным. Поэтому я просто вошел в зал и бросил взгляд на Розу Захарову, пытаясь рассмотреть ее и понять настроение перед вынесением ей приговора.
Роза Захарова была невысокой полноватой женщиной с черными волосами, распущенными по плечам. Еще до этого я слышал по телевизионным каналам, что она сидела в Бутырской тюрьме вместе с известной поэтессой Алиной Витухновской, которая тоже обвинялась по статье об операциях с наркотиками.
Всматриваясь в Розу, я обратил внимание на то, что внешне она была спокойна. Иногда обменивалась короткими фразами со своими сообщниками.
Наконец в зал вошла секретарь суда и произнесла стандартную фразу:
– Встать! Суд идет!
Из двери показались судья и народные заседатели. Началось оглашение судебного приговора.
Оглашение заняло минут тридцать-сорок. Все стоя слушали, как монотонно судья зачитывала, в чем подозревались и обвинялись в данном случае подсудимые. Затем судья коротко подытожила суть последних обвинений – какие доказательства были приняты судом, какие отметены.
Наконец выступление судьи закончилось оглашением приговора.
В итоге всех обвиняемых признали виновными, хотя некоторые пункты обвинения были признаны недоказанными.
Хуриев получил шесть лет, Розе с Шишканом дали по пяти с половиной, а гонцам по пяти лет лишения свободы каждому.
После оглашения приговора осужденных тут же увели в комнату конвоиры. Я вышел из зала суда и направлялся к своему автомобилю, стоящему недалеко от здания, как вдруг неожиданно кто-то меня окликнул. Я обернулся. Ко мне шел худощавый мужчина высокого роста, в больших темных очках, коричневой кожаной куртке.
Его лицо показалось мне знакомым, но я никак не мог вспомнить, где я его раньше видел.
Мужчина подошел ко мне и, первым протянув руку, поздоровался.
– Добрый день. Узнали меня?
Я всмотрелся в него.
– Андрей, ты?
– Конечно, я. А что, очень сильно изменился?
Конечно, это был Андрей Грушин, бывший сотрудник РУОПа, с которым я встречался в самом начале своего частного расследования.
– Как твои дела? – спросил я.
– Да вот, пришел поинтересоваться, как людей судят. Все же интересно, чем все это дело кончилось.
– А у тебя как дела?
– Через два дня суд по моему делу. Вот какие дела.
– И что, ты на что-то надеешься?
– Человек всегда жив надеждой.
– А что адвокат говорит?
– Адвокат тоже говорит, что надежда есть.
– Ну, дай бог! – пожелал я.
Мы постояли немного, обсуждая общие темы. Я уже собрался было сесть в машину, но Андрей неожиданно сказал:
– Я попросить вас хочу. – Он сделал паузу. – Вы можете мое дело почитать?
– Но я же не твой адвокат.
– Да нет, мне не нужна ваша защита, адвокат у меня есть. Я просто хотел узнать ваше мнение. Знаете, есть такое понятие: один врач – одно мнение, два врача – два мнения. Это же распространяется и на адвокатов.
– Да, но как я могу почитать твое дело?
– Да очень просто. Пойдемте в Бабушкинский суд, я как обвиняемый возьму дело, посмотрите. Это всего займет не больше получаса, – Андрей бросил на меня взгляд, полный мольбы и надежды.
– Хорошо, поехали, я почитаю твое дело и скажу свое мнение.
– Может быть, поможете мне каким-то советом, как держаться?
– Без проблем! – ответил я. – Но почему Бабушкинский суд? Насколько мне известно, у тебя же был городской суд?
– Городской был вначале, когда меня судили по полной программе, в том числе и по самой страшной статье – похищение человека. А это было в юрисдикции городского суда. Однако нам ту статью удалось отмести. Поэтому дело передали в районный суд.
– А почему Бабушкинский?
Андрей пожал плечами.
– Почему-то его выбрали, хотя могли выбрать любой другой…
– Ладно, поехали в суд, – сказал я. – Только я должен навестить своего клиента. Он там недалеко, в Мытищах, в больнице лежит. Давай мы сначала навестим моего клиента, а потом заедем в суд. В больнице я пробуду не более пятнадцати минут. Я просто расскажу ему о сегодняшнем приговоре.
– А что, он имеет какое-то отношение к Захарову?
– В какой-то мере да.
– А если не секрет, как его зовут?
Я назвал фамилию и имя Глеба.
– Это такой крупный, высокий? – уточнил Андрей.
– Да.
– Я его знаю.
– Откуда?
– Но я же рассказывал, я его задерживал.
– Да, точно, вспомнил, – сказал я.
