— Нет, просто потому, что не было сил куда-либо ехать.
— А где же мисс Хьюз? — спросила Кэти, стараясь не выдать своего волнения.
— В Бимини.
— Вот как? И что же она там делает?
— У нее съемки. Я думаю, она приедет в понедельник.
— Понятно.
— Проходи, осматривайся. Как это дочери не показали тебе дом, прежде чем улизнуть с приятелями? И с твоим другом.
Кэти прошла в глубь гостиной и, спустившись по ступенькам, присела в большое мягкое кресло рядом с дверью, ведущей во внутренний дворик. Джордан, войдя следом за ней, направился к бару. И чуть позже подал ей высокий бокал с горячим шоколадным напитком.
— Это изобретение Алекс, — сказал он, протягивая ей бокал. — Они действительно тебя очень ждали.
— Тогда могли бы провести этот вечер вместе с нами, — смущенно улыбнулась Кэти. — Это немного скрасило бы нынешнюю нелепую ситуацию, когда бывшая жена навещает свое бывшее жилище.
Джордан присел на высокий табурет возле бара.
— Я не вижу в этом ничего нелепого, — ответил он ей. — Ты скоро привыкнешь. Пей и попытайся расслабиться.
Кэти отхлебнула глоток горячего напитка. Он был вкусен и понравился ей.
— Ты не выходишь из дома действительно потому, что нехорошо себя чувствуешь? — заботливо спросила она.
— Пожалуй, — кивнул Джордан. — Я плохо себя чувствую, когда ко мне пристают журналисты. Раньше было проще. Я жил тише и скромнее. Но как только прошел слух, что мы будем снимать кино, я просто не могу выйти на улицу. Журналисты каким-то образом разнюхали, что концерт состоится в десятилетнюю годовщину смерти Кейта. И шум поднялся небывалый. А как тебе — не слишком докучают на работе из-за твоей былой популярности?
— Нет, — покачала она головой. — Молодые авторы не знают о моем прошлом. Они слишком заняты собой. А те, кто постарше, уже истощили запас своих вопросов.
— А они не спрашивали, что заставило тебя превратиться из рок-звезды в редактора?
— Я всегда говорила в таких случаях, что рок-звезды тоже стареют и у них появляется желание заняться чем-нибудь менее шумным.
— Значит, ты считаешь, что постарела и у тебя больше нет сил?
— Пожалуй, так.
— Неправда! — горячо возразил Джордан.
— Но я люблю мою теперешнюю работу.
— Я не спорю, — горячился он. — Книги, писательский труд, литературные успехи — все это прекрасно. Но жизнь свою ты изменила не потому, что устала или постарела. Ты просто решила выйти из игры.
— Пусть так, — подумав, произнесла Кэти. — Но может, мне было слишком плохо.
— Но ведь ты сама ушла от меня.
— Да, но это ты развелся со мной.
— Ты же бросила меня, забрала моих дочерей и уехала в Нью-Йорк. Что мне оставалось делать?
— Ты бы мог поехать следом за мной. Я заказала две комнаты. Я ждала тебя.
— Но я не знал об этом. Я не подозревал, что это всего лишь шутка. Таких шуток я еще не видел. И я понял только то, что ты меня бросила.
— Да, уехала из дома именно я. Но ты оставил меня значительно раньше. Быть может, еще в ту ночь, когда погиб Кейт.
Джордан побледнел и пристально посмотрел на Кэти. Затем встал и прошелся по комнате. Когда он заговорил, голос его был необычно хриплым и глухим.
— Ты опять лжешь мне.
— Когда это я лгала тебе? — удивилась Кэти.
— Я знаю, ты была тогда с Кейтом.
Теперь побледнела Кэти. Обида и возмущение овладели ее душой. И она приподнялась с кресла.
— Неправда! Меня не было там! — выкрикнула она.
— Но я тебя видел.
— Может, ты и видел кого-то, но не меня.
Опять повторялся прежний разговор. Ничего не изменилось. Те же вопросы, те же ответы. Словно какое-то проклятие заставляло их вращаться по замкнутому кругу.
— Мы уже говорили об этом, — напомнила она Джордану. — И нет нужды начинать все сначала.
— Извини, — вдруг отступил он. — Я немного перенервничал.
— Ты извиняешься только для того, чтобы не затевать скандала в самом начале нашей встречи? Или ты действительно веришь мне?
— Но, Кэти, ведь мы решили оставить эту тему.
— И все же я хочу знать.
— Да, я верю тебе. Но во всем этом есть какая-то чертовщина, которая не дает мне покоя.
— Ну, этого уж я совсем не пойму. И потом, я страшно устала и хочу спать. Давай на время оставим наши препирательства и отдохнем друг от друга. Так что спасибо тебе за встречу и за гостеприимство. А сейчас я пойду спать.
Она повернулась к нему спиной и направилась к лестнице. Но вдруг вспомнила, что это уже не ее дом. И у нее нет своей комнаты. Так что она не знает, куда же ей, собственно, идти. Обернувшись к Джордану вновь и пытаясь казаться совершенно хладнокровной, она обратилась к нему:
— Да, но какая из комнат моя?
— Ты забыла, где находится твоя комната? — ответил он вопросом на вопрос.
— Что ты сказал? — вздрогнула Кэти.
— Не пугайся, я тебя не побеспокою.
— А где же ночуешь ты?
— В гостевом домике. Иначе может не хватить комнат.
— Но выходит, что мы выселяем тебя из собственного дома.
— Гостевой домик тоже мой.
— Там могла бы пожить и я.
— Я не думал, что кто-нибудь отважится жить в нем после случившегося десять лет назад.
— Это ты о пожаре? Но поверь мне, я бы не испугалась, — солгала Кэти — гостевой домик внушал ей ужас.
— Тебе лучше остаться здесь.
— А где живет Тара? — как бы между прочим спросила она.
— У нее своя комната, — спокойно ответил Джордан. — Та, что мы прозвали Голубой. Она любит свободу.
— Все же как-то неловко стеснять тебя.
— Если тебе не нравится твоя комната, я попрошу Пегги приготовить тебе другую.
— Спасибо, не надо. Меня вполне устраивает и эта. Спокойной ночи.
— Спокойной ночи.
Она поднялась по лестнице и прошла по широкому пустынному коридору. Третья дверь налево. Это и есть ее комната. Высокий светлый потолок, маленькая дверь в просторную, отделанную голубым кафелем ванную, широкое окно с прекрасным видом на внутренний дворик с садом, бассейном и скрывающимся за дальними деревьями гостевым домиком.
В комнате горел свет. И Кэти с удивлением оглядела ее обстановку. Это было невероятно, но все осталось точно таким же, словно она лишь пять минут назад выходила из комнаты погулять в сад. Справа, как и раньше, стояла высокая двуспальная кровать с маленькими витыми светильниками из тонкой позолоченной меди. Из-под тяжелых складок темных парчовых гардин выглядывали края легких белых занавесок. Небольшой туалетный столик робко прижался к солидному строгому гардеробу времен открытия
