номер.
– Что, совсем все плохо? – спросил он, уже примерно догадываясь, о чем будет говорить Дубинин.
– Совсем. Тебя ищут так, будто ты государственный преступник. Откуда-то стало известно, что ты был в доме Полякова прошлой ночью. На Слепцова идет такое давление сверху – он уже не знает, что делать. Приказал всем найти тебя в кратчайшие сроки. Сказал, если не выйдешь на связь по истечении этих суток, пойдешь под трибунал. А уж что с погонами расстанешься, так это он раз пять пообещал.
– И ты по-прежнему считаешь, что речь идет о криминальной войне?
– Я уже ничего не считаю, – огрызнулся Дубинин. – Но знаю точно: влез ты куда-то по-крупному. Если капитаном разведки интересуются большие люди из правительства, это не есть хорошо.
– И что будем делать? Сдаваться?
– Ни в коем случае, – решительно сказал Дубинин. – Они только этого и ждут… Кстати, Слепцов тоже понял, что ты идешь по следу какой-то опасной группировки. Он тут тебя разносит при всех, а сам мне так невзначай намекнул, чтобы ты работал в прежнем направлении.
– Это радует. Но что толку, если он не может помочь мне официально?
– Тебе пока никто не может помочь официально. Ты – персона нон грата, и тебе веры нет. Если ты объявишься, сразу же будешь задержан, посажен в одиночную камеру и подвергнут жесткому допросу. И у меня есть серьезное подозрение, что ты там неожиданно умрешь от нарыва или простуды.
– Умеешь ты душевно утешить, майор.
– Утешать – не моя работа.
– Согласен. Тогда о работе. Ты пробил Беляева?
– Пробил. Кажется, твой клиент. Беляев Николай Федорович, генерал-майор ВВС, Ленинградский военный округ. На шее старый шрам.
– Установлено, откуда шрам?
– Был летчиком во Вьетнаме. Сбили, еле выжил.
– Ясно. Богатая биография. Где он сейчас?
– В том-то и штука, что добраться до него непросто.
– В космос, что ли, улетел?
– Почти. Инспектирует дальние объекты. Сейчас он за Выборгом, на финской границе.
– Ого! – присвистнул Роман. – Неблизко.
– А я тебе о чем?
– И долго он там пробудет?
– До конца праздников.
– Плохо. Мы не можем ждать целую неделю. Здесь каждый день на счету.
– Полностью с тобой согласен.
– Надо организовать воздушного извозчика. Ты же сам понимаешь, что Беляев – наша единственная ниточка.
– Понимаю. И уже начал хлопотать о рейсе. Но есть проблемы. Рейс должен быть хорошо законспирирован, а для этого нужно время. Жди.
– Жду, а что мне остается делать? Только как бы не было поздно?
– Не будет. Этой ночью улетишь. С парашютом прыгать не разучился?
– Да я никогда и не умел, все больше на пятую точку надеюсь…
– Шутничок, твою бабашку… – ругнулся Дубинин. – Ладно, скоро перезвоню. На эту-то «трубу» звонить можно?
– Нужно, – улыбнулся Роман.
Послышался нетерпеливый стук в дверь. Роман нажал на отбой и сунул телефон в карман. Вот же до чего горячая женщина! Пять минут потерпеть не может.
– Рома, открой! – прижимая губы к дверной щели, крикнула Вероника.
Роман отрыл дверь, широко развел руки для объятий:
– Что за шум?
– Рома, мой муж приехал! – тараща на него глаза, в неподдельном ужасе выпалила Вероника.
– Чем дальше в лес… Я успею выйти из квартиры?
– Не-ет, – простонала она. – Он уже поднимается. Свалился как снег на голову…
– Куда он никогда не заглядывает?
– Куда? – закусила пальцы Вероника. – В гардероб…
– Ну, так я туда. Спрячь мои ботинки и вещи, которые купила для меня. Забрось в шкаф, поглубже. И постарайся выпроводить его поскорее. Он ничего не знает и не узнает, если ты не дашь повод. Поняла?
Вероника выдохнула, стала глядеть более осмысленно.
– Да-да, я поняла. Он никогда долго не задерживается. Ой, уже звонит в дверь. Я побежала.
Роман закрутил кран, вышел из ванной и на цыпочках подкрался к лестнице. Вероника торопливо затолкала в шкаф улики и открыла входную дверь.
– Ну, что долго не открываешь? – послышался голос немолодого мужчины. – Прячешь любовника?
– Конечно. Футбольную команду, – храбро ответила Вероника. – Что-то случилось?
– Нет, слава богу, все в порядке. Просто ехал мимо, дай, думаю, загляну. Соскучился…
Роман не видел, что происходит внизу, но по звукам понял, что соскучившийся муж приобнял женушку – и приобнял довольно страстно.
– Что это ты, Михаил Петрович, устриц наелся? – пыталась отшутиться Вероника.
Но Михаил Петрович шутить был не намерен.
– Я тебя и без устриц всегда хочу, – не без удивления услышал Роман (Вероника-то жаловалась, что у мужа все начисто в этом смысле усохло). – Пойдем наверх…
Вероника пыталась слабо возражать, но напор был силен, и она вынуждена была подчиниться. Ступеньки тяжело заскрипели – Михаил Петрович весил немало. Роман на цыпочках метнулся к гардеробу.
Гардероб был целиком устроен из бывшей кухни, в нем стояло несколько длинных стоек с одеждой и высились стеллажи с обувью. Такой мини-магазин. С непривычки здесь можно было заблудиться.
Роман пролез в дальний угол, присел на какую-то коробку и замер, гадая, сколько ему тут предстоит просидеть. На всякий случай отключил мобильник, чтобы ненароком позвонивший Дубинин не усугубил и без того анекдотической ситуации. Теперь вся надежда была только на Веронику.
Меж тем на супружеском ложе развернулись вполне определенные и серьезные действия. Роман хоть и далеко сидел от двери, но слышал каждый скрип и каждый вздох. И, судя по скрипам и вздохам, у Михаила Петровича с «этим делом» был полный порядок.
Ну, а Вероника, как существо подневольное, тоже должна была стараться не за страх, а за совесть. Слушая ее томительные, протяжные, такие знакомые «а-ахи», Роман то сочувственно посмеивался, то, при особо громких вскриках, испытывал несколько не– приятные чувства, отдаленно напоминающие ревность и даже злобу к более счастливому сопернику.
Впрочем, вскоре он «выключился», вернувшись мыслями к тому, сколько шансов у него имелось, чтобы добраться живым до истины. Если быть честным с собой и не надеяться на какое-то невероятное везение, то процентов пять, не больше. Ситуация – хуже худшего. Даже если Дубинин будет его поддерживать, а Слепцов тайно сочувствовать, этого слишком мало. «Черные» люди уже сжали кольцо, сквозь которое ему не пролезть. Невольно закрадывалось искушение остаться у Вероники недельки на две и, при необходимости коротая время в гардеробной (сюда запросто можно поставить кресло и маленький телевизор), спокойно пересидеть смертельную опасность. Ведь после того, как случится «это», он уже никому не будет интересен. Во всяком случае, настолько, чтобы его убивать. Погоны снимут? Да ну и пускай себе снимают на здоровье, давно пора. Зато живым останешься, жи-вым. А это – очень хороший результат в сложившихся обстоятельствах…
Роман уловил, что в спальне стало тише. Похоже, любовная схватка супругов закончилась. Ему стало любопытно увидеть того, кого он порой замещает. Он подкрался к двери и сквозь щель заглянул в спальню.
На постели, по-хозяйски разметав гениталии, поросшие седой шерстью, лежал слегка на боку толстый, старый, но еще крепкий дяденька. Вероника, голая и прекрасная, как нимфа, лежала рядом, расправляя
