Потом она поняла, что снова стоит на ногах. Они оказались во дворе. Там везде были люди, которые седлали лошадей и надевали на них попоны цветов своих королей и принцев. Рианон хотела было отругать Эрика за такое грубое обращение, но не сказала ни слова, рассматривая все происходящее вокруг.
— Что?..
Он пристально посмотрел на нее.
— Уже было нападение на Ольстер в отсутствие Найола, — сказал он ей.
— Ты… Вы выступаете в поход сейчас же? — спросила она с удивлением. — Тело твоего деда еще не успело остыть!
— Мы проводим тело деда в Тару, а потом поедем к Ольстеру, — сказал он. Он скрестил руки на груди, и глаза его блеснули. — А ты останешься здесь, под присмотром моей матери, до моего возвращения.
Она открыла рот, чтобы ответить ему, но потом закрыла его, потому что увидела, что через двор шел Рауен с другими людьми из Уэссекса. Она взглянула на Эрика, с трудом справляясь с дыханием.
— Рауен тоже едет с тобой?
Он, казалось, вздрогнул от вопроса, а потом хмыкнул:
— Да, он сам захотел.
— Он не должен… Он не должен сражаться за чужую землю!
Он неожиданно крепко прижал ее к себе.
— Ты ждешь его возвращения, а не моего? Увы! Я вижу, что это правда, но ты ведь никогда и не притворялась, что желаешь мне чего-то иного, чем датский топор. Но, леди, ты должна помнить всегда, что ты — моя жена, и ты запомнишь меня навсегда!
Она попыталась освободиться, ей было больно от его объятий. Ее упрямство не позволяло сказать ей, что она любит его, что ее забота о Рауене была только хитростью, чтобы спасти свою гордость. Она не могла сказать ему, что, если он не вернется, ей мир будет не мил, она даже не могла сказать ему о ребенке.
— Эрик…
Он поднял ее на руки, накрыл ее губы своими и страстно целовал, приводя ее в восторг. Потом отпустил ее, но с такой неохотой, как будто что-то не доделал.
— Эрик, — прошептала она. — Ты должен смотреть, чтобы…
— За Рауеном? — прошипел он яростно.
Она вскрикнула, когда он стремительно поднял ее на руки. Она прижалась к нему, а он шагал широко и быстро, потом стал стремительно подниматься через две ступеньки по лестнице и, наконец, принес ее в комнату. Там он бросил ее на постель, и прежде чем она успела подняться или оказать ему сопротивление, он опустился на нее всем своим телом.
— Прекрати, ты, викинг!.. Негодяй! — в испуге закричала она, но ничто не могло остановить его.
Он задрал подол ее платья и начал быстро раздеваться сам. Она снова закричала, в ее голосе послышались истерические нотки.
— Эрик!
Наконец что-то в ее голосе остановило его. Он успокоился, скатился с нее и лег рядом, что-то пробурчал, но она не поняла, что. Он хотел уйти, но она не могла позволить ему это. Ее щеки стали влажными от слез.
Она почувствовала, что он поцелуями смахивает эти слезы и поцелуи были такими нежными. Она сильнее прижалась к нему, почувствовав, что внутри у нее зашевелился ребенок. Его губы нашли ее губы. Она хотела его. Желала его с такой возрастающей силой, которая заполнила ее сердце, живот, всю ее.
— Леди, ты меня будешь помнить! — тихо прошептал он ей на ухо.
Она почувствовала, как его охватывает дрожь. Слегка застонав, она подалась ему навстречу, прижав свои губы к его губами, прижимая его к себе сильнее и сильнее, призывно шевеля бедрами.
— Рианон…
Ей не хотелось говорить. Она спрятала свое лицо у него на шее.
— Пожалуйста, — пробормотала она нежно.
Ей больше ничего не нужно было говорить. Он уже был в ней, и она еще теснее прижалась к нему, начиная движение. Тогда и он начал двигаться, и с каждым толчком он все глубже входил в нее, и через секунды она почувствовала, как его неистовое желание совпадает с ее. Он так любил ее, как будто хотел оставить ей память об этом на всю жизнь, а она так любила его, как будто это чувство могло уберечь его на войне. Она вскрикнула, когда оргазм опалил ее и почти лишил сознания. Она лишь чувствовала его содрогания.
Они лежали тихо, не шевелясь, целую вечность. По-том он обнял ее и прижал к себе.
— Запомни меня, — снова прошептал он.
Она открыла глаза и постаралась улыбнуться, но не смогла. Она хотела сказать громким голосом, но почему-то раздался ее шепот:
— Конечно, милорд, я не смогу забыть вас. Я… Я собираюсь родить тебе ребенка.
— Что? — Все еще лежа на ней, он приподнялся, всматриваясь в черты ее лица. Она судорожно вдохнула.
— У нас будет ребенок.
— Ты не обманываешь меня? Наконец она улыбнулась.
— Милорд, мне трудно поверить, что вы сами об этом не догадались. По некоторым переменам…
Тогда он быстро освободил ее от своего веса, поправил платье, нежно поцеловал в щеку.
— Дурочка маленькая! — воскликнул он. — Почему же ты позволила мне?..
— Позволила? Милорд, разве можно было вас остановить? — с вызовом бросила она, а потом поспешно добавила. — Эрик, я тоже, тоже хотела тебя. Это не причинит вреда ни мне, ни нашему младенцу!
Он потрогал ее щеку, а потом снова поцеловал.
— Будь осторожна. Ты должна строго соблюдать осторожность.
Она кивнула головой. Он не имел в виду ее, он говорил, что ей нужно быть осторожной ради ребенка.
Он поднялся и взял ее на руки. Некоторое мгновение держал ее нежно и бережно.
— Да, моя любовь, будь осторожна.. — Потом он опустил ее. — Я присмотрю за юным Рауеном. Я буду следить за ним, если смогу. Не бойся.
И опять его голос был хриплый и горький. Он коснулся ее губ, а потом повернулся и зашагал прочь.
Хлопнула дверь.
Слезы наполнили ее глаза.
— Я ведь тебя люблю! — прошептала она. Но было слишком поздно. Он ушел.
ГЛАВА 16
Когда наступил вечер, с северного побережья подул холодный ветер. Стоя на скале в развевающемся на ветру плаще, Эрик смотрел на темную окутанную туманом даль моря. Где-то далеко лежала страна скоттов, названная Шотландией по имени племен, которые покинули Ирландию, чтобы поселиться там. Она была далеко на Севере, гораздо дальше английских королевств, которые с таким трудом защищал Альфред от нашествия датчан.
Конечно, они сильно преуспели за последние три месяца. А теперь, перед лицом тяжелой зимы, они приближались к завершению этой борьбы. Один за другим младшие короли Ирландии признавали превосходство Найола Мак-Аэда, но теперь они сражались по всему побережью за Ольстер, принадлежащий его дяде, сражались с человеком, Ларсом Мак-Коннаром, который, как и он сам, был сыном ирландским и внуком датского ярла.
Решающая битва должна произойти завтра. Далеко впереди на севере Эрик различал огни датских лагерей. Гонцы весь день скакали туда-сюда между двумя враждующими лагерями, и, наконец, решение о сражении было принято. Тот, кто победит в этот день, получит свою долю земель Ольстера. Теперь, когда вся страна присягнула Найолу, казалось, уже не было необходимости отбирать землю у Ларса. Но никто не знал лучше настроения ирландцев, чем Найол, Олаф, Эрик и его братья и кузены. Если Найолу не удастся удержать собственное королевство, он никогда больше ничего не получит. Военные раздоры последуют за этим, разрушат его королевство и принесут распри всей земле.
Все зависело от завтрашнего дня.
