Наверное, парни внизу услышали звук мотора нашей машины. До этого 'джип' рычал, выбрасывая из- под колес фонтаны грязи, но затем умолк, словно захлебнувшись бензином. Вот тут-то установившаяся на время тишина возле ручья и сослужила нам плохую службу.
Квадратные братки как по команде подняли головы и воззрились в нашу сторону. Поначалу они просто остолбенели. Похоже, не поверили своим глазам. Ну как же – добыча сама припрыгала в ловушку. Ни фига себе удача…
А потом парни бросились бежать вверх по склону, чтобы приблизить нашу долгожданную встречу… черт бы побрал этих уродов!
Движок 'волжанки' уже не рычал, а выл, как взбесившийся пес. Я даже взмок, и не столько из-за усилий, которые прилагал, переключая рычаг скоростей и работая педалями, сколько от мысли, что еще немного – и квадратные братки начнут считать мне ребра; ведь они, прежде чем кончить человека, любят немного с ним 'развлечься'.
Но вот в какой-то момент колесо выскочило из рытвины, и машина рванула назад так прытко, что я едва успевал вертеть баранку, чтобы не врезаться в деревья по обочинам лесной дороги. Братки бежали и что-то орали, а затем раздались выстрелы.
– Вот суки! – выругалась здорово побледневшая Илона. – Волки позорные!
Это было так неожиданно, что я поперхнулся. Ничего себе Дюймовочка, образец скромности и благопристойности… Никогда не перестану удивляться непредсказуемости женщин.
Интересно, где она нахваталась такого сленга? Неужели в кино?
Наконец мы очутились на участке дороги, где деревья росли редко, и мне удалось развернуться. Стрельба сзади продолжалась, но все пули, на наше счастье, пролетали мимо и выше.
– Возвращаемся в скит? – спросила немного успокоенная Илона, когда поворот скрыл от нас братков.
– Нет. Туда нельзя. Иначе мы и сами не спасемся, и подставим по крупному Сильвестра.
– Так что же нам делать!?
Она беспомощно повертела головой.
– То же, что и раньше. Будем отсюда выбираться.
– Как? Кругом лес. А дорога только одна.
– Ошибаешься. Нужно было хорошенько смотреть по сторонам. Лесных дорог здесь много. Вот только знать бы, куда они ведут, в какую сторону…
Мы проехали не менее двух километров, пока я, наконец, не решился свернуть на неприметное ответвление лесной дороги.
По идее, оно вело к бывшим лесоразработкам, а там, насколько я знал, когда-то была приличная насыпная дорога, пересекающая болотистую низменность и тянущаяся до самой автотрассы. Однако, я мог и ошибиться. Но об этом я старался не думать.
И все было бы хорошо, но нас выдавал след от шин 'волжанки'. Скрыть его мы никак не могли.
Оставалось уповать на наше родимое русское 'авось'. Авось, пронесет – братки хлопнут ушами и не заметят, куда мы свернули.
Надежда была очень слабой, но она, как известно, умирает последней.
Глава 16
Первым умер наш импортный движок.
Мы не проехали и половины от запланированного расстояния, как он начал чисто по-русски кашлять, чихать, давать сбои, пока, наконец, и вовсе не умолк. Наверное, растерялся, ведь его готовили к езде по шикарным немецким автобанам, а мы загнали его в славянское болото.
Открыв капот, я некоторое время делал вид, будто кое-что смыслю в железках, заполнивших нутро 'волжанки', а потом обречено махнул рукой и сказал:
– Все, дорогая, наш конь откинул копыта.
– Что с ним?
– Нет компрессии, – ляпнул я наобум, весьма слабо представляя, что это такое.
– А куда она девалась? – с умным видом, хмуря брови, спросила Илона.
– Наверное, потеряли по дороге, – попробовал я пошутить. – Кочки, рытвины, буераки… Хорошо хоть колеса на месте.
Илона мою шутку приняла всерьез:
– Так, может, вернемся и поищем?
– Поздно. Послушай…
Мы затаили дыхание. Где-то далеко и назойливо, как комариный зуд в спальне среди ночи, гудел мотор автомашины. Звук доносился с той стороны, откуда мы приехали.
Значит, братки вытащили 'джип' из хляби и нашли место, где мы свернули с лесной дороги…
– Они… едут за нами? – спросила Илона.
– Кто бы сомневался в этом… – буркнул я. – У них приказ: найти меня живым или мертвым. Второе – возможно, предпочтительней.
– Связалась я с тобой… на свою голову, – с трагическими нотками в голосе сказала Илона.
– Не переживай. О нас потом будут слагать легенды. Как это – они жили недолго, но дружно, и умерли, как герои, в один день и даже один час.
– Ты еще в состоянии шутить!?
– А больше ничего другого не остается. Ладно, подруга, собираем наши пожитки – и вперед. Поедем дальше топтобусом – на своих двоих. Не думаю, что они смогут найти нас в лесу по следам. Тем более, что земля хорошо подсохла – солнце вон уже где…
Из пожитков у нас была лишь дамская сумочка Илоны, моя зажигалка, саперная лопата и топорик.
– Держи, – всучил я девушке топорик.
– Зачем?
– Без поклажи идти не интересно. Ну, а если серьезно, то это наше оружие. Так же, как и лопата. Боюсь, что нам придется топать и топать до обжитых мест. Поэтому береги топор, словно зеницу ока. Он нам еще здорово пригодится.
– Утешил… – буркнула Илона и, запихнув топор в свою сумочку, перекинула ее через плечо.
Она вдруг успокоилась и подобралась, как перед прыжком. Черты ее лица приобрели жесткость, и даже хищность.
А девка ничего, похоже, не размазня… Посмотрим.
Мы оставили низинку, по дну которой петляла заброшенная лесная дорога, и поднялись выше. Здесь и лес был не такой густой, и идти было легче, так как на возвышенностях рос в основном сосняк.
Опавшая хвоя не давала траве пробиться на поверхность, и мы топали, словно по проспекту, застеленному толстым ковровым покрытием светло-коричневого цвета.
Так прошел час, другой, третий…
Илона начала уставать; она все чаще спотыкалась и пыталась отдохнуть, придерживаясь за деревья. Да и я тоже чувствовал, что если не отдохну полчаса, то упаду и больше не встану.
– Все, дорогуша, привал, – скомандовал я и жадно припал к ключу, который пробил в земле глубокую лунку.
Чтобы найти воду, нам пришлось снова спуститься вниз, где уже начинались болотца.
Утолив жажду, мы некоторое время лежали в приятном полузабытьи, каждой клеточкой своих тел ощущая, как свинцовые капли усталости скатываются на землю и исчезают в траве. А затем пришел голод.
Я покосился на Илону. Она лежала на спине с закрытыми глазами, но по тому, как дергался ее кадык, я понял, что и она сглатывает голодную слюну.
– Не мешало бы перекусить, – сказал я как бы про себя.
– Чем!? – простонала Илона, по-прежнему не открывая глаз. – У нас нет даже сухарика.
