- Умеет человек общаться с народом, ничего не скажешь, – заметил Вонн.
Женщина за барьером одновременно вела разговор с несколькими людьми в толпе. Одним объясняя, что их друзья не выйдут на волю, пока не замерзнет кипящее солнце Вельтос, другому, что его жена уже выслана на другую планету, и кому-то еще, что человек, которого он разыскивает, казнен нынешним утром.
- А может быть, – предположил Винтерс, – нам просто надо к другому столу?
- Ерунда, – отрезал Мэй. Сунув руку в карман, он нервно перебирал кредиты. – Герцог здесь. Это точно. Я нюхом чувствую, что он где-то рядом.
- С каких пор это ты стал чувствовать через стены? Может быть, и мне стоит поучиться чему-нибудь у мистерборба? – ехидно спросил Вонн.
- Тихо!
Служащая изолятора вонзила в капитана коммерческого флота свои черные блестящие буравчики.
- Чем могу помочь? – холодно спросила она. Мэй прокашлялся и сказал:
- Я пришел за Вильямом Арбором.
- Что же, – поинтересовалась охранница, – вы хотите сказать, что пришли занять его место?
Мэй вытащил кредиты из кармана и выложил на стойку, как в баре.
- Нет, – ответил он, – я пришел внести за него залог.
- Это тот стол, который нам нужен? – спросил Винтерс на всякий случай.
Служащая изолятора посмотрела на великана, сурово сдвинув брови.
- Кому из вас отвечать?
- Его залог, – заторопился Мэй, – назначен в девять миллионов и вот еще триста тысяч кредитов. Здесь вся сумма целиком.
Охранница пропустила сквозь пальцы пластиковые жетоны, напоминающие фишки в казино.
- О да, конечно. Сейчас. Это, я так понимаю, деньги ему на дорогу? Далеко же его отправляет Нимрев- компани.
Побагровев лицом, Вонн стал надвигаться на стойку. Мэй поспешил ему навстречу, положив ладонь на грудь, чтобы сдержать наступление.
- Вы знаете, – продолжала она, – с такими деньгами вы могли бы купить билеты первого класса последним трем или четырем путешественникам, которых я отправила отсюда. Зачем тратить все на одного...
- Избавьте нас от ваших колкостей, – сказал Мэй, повысив голос. – Мы пришли сюда на законных основаниях.
- Да и никто столько не стоит, – как ни в чем не бывало продолжала охранница, – послушайте моего совета и бегите отсюда с этими деньгами, пока не поздно.
Мэй с грохотом опустил кулаки на стойку. Звук эхом разнесся по сводам зала. Затем повисла странная тишина.
- Знаете, мне есть чем гордиться в жизни, – произнес Мэй в наступившей тишине. – Я ни разу не ударил копа, даже когда они били меня, и тем более женщину. Но вот в первый раз в жизни я готов отступить от правил и сделать для вас исключение.
Охранница отбросила кредиты обратно на стойку:
- Полегче на поворотах, налетчик-космолетчик. Как зовут вашего друга?
- Герцог. То есть – Вильям Арбор.
Она повторила имя в микрофончик, отходивший от наушников, и посмотрела на экран стоявшего перед ней компьютера.
- Нет такого, – наконец ответила она. – Никакого Герцога Вильяма Арбора здесь нет. И не предвидится.
- Может, попробуете еще раз... поищите, пожалуйста, Вильяма Арбора. Просто Герцог – так его называют друзья...
- Понятно, кличка, или как это у вас называется – блатное «погоняло»... – Женщина со значением посмотрела на Мэя.
- Нет, просто прозвище.
Она еще несколько раз запрашивала имя Герцога в микрофон, бросая взор на экран компьютера. После небольшой паузы, она покачала головой.
- Здесь такого нет, – убежденно сказала она.
- Как нет?
- Вышел. – Офицер пожала плечами.
- Но этот невозможно, – сказал Мэй. – Совершенно невозможно. Еще не прошло сорока восьми часов с момента задержания.
Женщина еще раз справилась по монитору. Запросила компьютер.
- Он уже выпущен под залог. Так что можете сэкономить ваши...
- Что-о? – рявкнул Мэй. – Но кто мог внести за него залог?
Она покачала головой.
- У меня нет доступа к такой информации. Все, что я могу сказать вам, этот то, что Вильям Уэшли Арбор – так его настоящее имя? Так вот, ручаюсь головой, что человек с таким именем был выпущен из этого заведения прошлой ночью.
- Нам надо быстрее вернуться на корабль, – сказал Вонн за его спиной, пока остолбеневший Мэй не мог отвести взора от женщины, не в силах оторвать глаз от ее телес, изнуренных мраком. – Он пошел туда разыскивать нас.
- Сомневаюсь, – сказала женщина, покачав головой. – Ему запрещено покидать поверхность планеты. Так что если ваш корабль находится даже в доках – я уже не говорю на орбите – вашего друга там просто не может быть. Как и во всех камерах центрального изолятора.
- Откуда вам это известно? – спросил уязвленный Вонн.
Охранница снова прошлась по компьютерным клавишам. Затем ее наманикюренный коготь застучал по стеклянному экрану.
- Он освобожден на условиях домашнего ареста у внесшего залог лица. И останется у него, пока не отработает залога.
- Работорговцы! – воскликнул Винтерс.
Мэй протянул руку, чтобы умерить пыл молодого великана.
- Нет – сказал он. – Это не работорговцы. Это гораздо хуже.
- Неужели вы думаете, – произнес Вонн и осекся, словно опасаясь самого худшего.
- Нет, – сказал Мэй, – Я не думаю. Я знаю точно. – Он повернулся и отвесил охраннице учтивый поклон:
- Благодарю вас, леди. Вы настоящая женщина и в еще большей степени офицер правопорядка. Благодарю вас, мэм. Вы были чрезвычайно учтивы, чего бы это вам ни стоило, в конечном счете. – И двинулся на выход.
- Мэй, – крикнул ему в спину Вонн, поспешив за ним следом. – Что нам теперь делать? Мы ведь даже не знаем, где его искать. Теперь нам даже не подступиться к Корпорации Живодеров.
Мэй оглядел городские улицы, раскинувшиеся перед ним: как паутину, в которую где-то угодила мушка по имени Герцог. Осмотрел несущиеся по улицам светлячки транспортного потока, сливающиеся в огненные пулевые трассы и прощальным взором окинул потасканного вида народ, столпившийся в приемной Центрального Изолятора.
- Ты прав, – сказал он. – Совершенно прав. Прав, как никогда. Прав на все сто или двести лет вперед. Мы должны забрать фиалы обратно, когда появится такая возможность, потому что теперь они будут поджидать нас. – И досадливо ткнул себя кулаком в бедро. – Черт побери, Вонн! Я хотел избежать всего этого: диверсии, незаконного захвата, взрывов и убийств, потому что мне все это надоело. До чертиков. Первый раз в жизни захотелось чего-то по-честному и на законных основаниях – и надо же такое! Ничего не попишешь, придется работать по старым отработанным рецептам. Похоже, мы просто обречены совершать противоправные поступки. Но на пороге этого Центрального Изолятора я готов поклясться, что, как только...
