– Хм… – Управляющий на миг задумывается. – Чертовски жаль, что я не захватил сегодня свой хлыст, – говорит он наконец. – И надо же было именно сегодня такой беде случиться – как это я его дома забыл!
– Вот как. А что бы ты этим хлыстом сделал? – настороженно спрашивает Кийр.
– Шкуру бы твою выдубил.
– Ах, так? А я, думаешь, спокойно стоял бы и ждал, пока ты мою шкуру выдубишь? – озлившись, спрашивает рыжеволосый.
– Не знаю, что бы ты делал, но взбучку получил бы. После порки я бы тебе еще и объяснил, за что она полагалась. А сейчас иди и благодари судьбу, что мой хлыст дома остался. Свой керосин сам можешь пить. Мне еще с того раза хватит.
Сказав это, управляющий сует в рот папиросу и быстро удаляется. Кийр, полный ненависти и презрения, смотрит ему вслед. Больше всего портному обидно, что он сам ходил приглашать Тоотса. Разумеется, он сделал это лишь для того, чтобы похвастаться перед Тоотсом, сам Тоотс никогда ему не был нужен, ни раньше, ни теперь, не понадобится и в будущем. Нет, в будущем Георг Аадниэль никогда больше не сделает подобной глупости. Пусть это будет ему уроком! Но сейчас прядется немедленно последовать за этим гнусным типом: как бы тот за его спиной не натворил чего-нибудь в Рая.
Правда, школьный приятель сначала поворачивает к хутору Сааре, но Кийру ясно, что это лишь хитрая уловка Кентукского Льва; у этого приехавшего из России мерзавца, конечно, нет на хуторе Сааре никаких дел, даже на ломаный грош, он просто пытается таким образом замести следы. Тоотс сейчас прекрасно знает, что за ним вслед крадутся, но намеренно не оборачивается.
Хозяева Сааре принимают гостя очень радушно, предлагают закусить, хотят сварить кофе. К сожалению, управляющему сегодня некогда, надо сходить еще в Рая, оттуда завернуть в лавку, а потом как можно быстрее домой, чтобы спозаранку приступить к работе – в Заболотье сейчас идет очистка поля от камней. Ну так вот, Арно собирается приехать домой, но ему нужны деньги, просит выслать. Если угодно, деньги можно передать через него, Тоотса, – во вторник или в среду он собирается в город за порохом.
– Значит, все-таки скоро приедет? – переспрашивает саареская бабушка.
– Да, да, скоро…
– Ну и хорошо, пусть приезжает. А то мы уже боялись, что не приедет. Давно его не видели.
Из Сааре управляющий прямо по меже шагает к хутору Рая.
Примерно на полпути, там, откуда больше не виден скрывшийся за холмом хутор Сааре, а с другой стороны вырисовывается уже раяский жилой дом, растут кусты ивы. Сюда много лет свозили камни с полей обоих хуторов, и земля в этой низине осталась нераспаханной. Меж камней мелькают редкие кустики малины, листочки земляники, качает ветвями одинокая черемуха. Отсюда, из этого кустарника, неожиданно появляется Кийр и преграждает управляющему дорогу.
С минуту они стоят молча друг против друга, затем рыжеволосый начинает визгливым голоском:
– Я же тебя просил не ходить сегодня в Рая, а ты все-таки идешь.
– Ты чего тут в кустах разбойника разыгрываешь? – спрашивает Тоотс, слегка напуганный внезапным появлением Кийра.
– Не смей сегодня ходить в Рая. Пойди завтра, если так уж захотелось.
– А какое, собственно, ты имеешь право мне запрещать? Ох, мой хлыст! Ох, если б какая-нибудь неведомая сила сунула его сейчас мне в руки!
– Ты свои шутки брось, – мрачно перебивает его Кийр. – Все равно я тебя не пущу.
Круглые глаза управляющего угрожающе расширяются. Поведение однокашника просто возмутительно, правда, от этого рыжего можно было всего ожидать, но это уж чересчур! На изрытом оспой лице российского гостя появляются пунцовые пятна. В последнюю минуту ему все же удается овладеть собой. Он старается казаться спокойным.
– Ну хорошо, а каким образом ты можешь меня не пустить? Не думаешь ли драку затеять?
– Мне все равно. Я готов на все, – твердо заявляет рыжеволосый.
– Хм…
– Да, да, делай что хочешь, но в Рая я тебя сегодня не пущу.
– Да ну, – урезонивает его управляющий. – Зачем нам с тобою драться, мы же старые школьные товарищи, Кроме того, сегодня воскресенье. Будь еще будний день, тогда можно бы устроить маленькую потасовку. А то новый костюм на плечах – как тут будешь драться? Ты еще, чего доброго, порвешь мне сзади сюртук, будет такой же разрез, как на твоем пиджаке. Но если тебе так уж не терпится, так давай отойдем чуть подальше от камней и поборемся по-приятельски. Тот, кто другого на обе лопатки положит, тот получит…
– Ну, ну! – настаивает Кийр. – Кто другого на обе лопатки положит, тот получит… что же он получит?
– Кто другого уложит на обе лопатки, получит себе в жены раяскую Тээле.
– Скотина!
– Ну вот! – восклицает управляющий. – Опять плохо. Чего ты ругаешься, милейший соученик?
– Как ты смеешь так говорить! Тээле моя невеста! Может быть, где-нибудь там в России и борются из-за невест, а у нас таких вещей не делают. У нас за такие слова дают по морде.
– Ого-о, брат! Тебя, Жоржик, надо бы прямо в дворянское звание возвести. Ладно, давай тогда бороться так: уложу я тебя на обе лопатки – так пойду сегодня на хутор Рая, а если ты – меня, так не пойду.
– Это можно.
