двор полным недоумения взглядом. Чудной парень! И чего это он убежал, даже в камеру не заглянул. Немало народу приходит поглазеть на эту редкостную птицу, а он убегает! Не виноват же старый Митт, что сегодня не было письма на хутор Сааре. Во всяком случае, письмо это, вероятно, очень интересное, раз его с таким нетерпением ждут. Ну ладно… старый Митт помнит не только адреса писем, прибывающих в Паунвере, но и содержание некоторых из них. Посмотрим…
Арно в это время шагает домой и по дороге говорит себе: «Порой молчание интереснее, чем переписка. Все равно… Может быть, со следующей почтой получу хоть несколько слов».
Дома он берет скрипку и долго играет грустную мелодию, такую грустную, что у бабушки слезы наворачиваются на глаза.
– Брось, Арно, – говорит старушка, – сыграй что-нибудь повеселее.
– Веселые песни сейчас в поле, – отвечает он.
– Ну да, верно, в поле. Но отчего ты играешь такое печальное? Мальчик, мой мальчик, тебя опять что- то гложет. Поди сюда, сядь рядом с бабушкой, я расскажу тебе старую сказку.
– Это дело другое, – улыбается Арно, подходит к старушке и нежно гладит ее морщинистую руку. Так, сидящими рядышком, и застает их Кийр – он рысцой притрусил под вечер на хутор Сааре.
– Иди с миром в Заболотье, – говорит своему рыжеволосому товарищу Арно. – Грехи твои тебе отпущены. Тоотс ждет тебя.
И действительно – на следующее утро Кийр уже спозаранку оказывается на месте. Он в простой рабочей одежде, даже свою соломенную шляпу оставил дома и надел вместо нее картузик. Сопровождаемый благословениями родителей и насмешками Бенно, отправился он в путь, и вот теперь стоит во дворе Заболотья, готовый преодолеть любые трудности, лишь бы достичь желанной цели.
– Ага! – произносит Либле – он как раз в это время вышел из дома во двор с самокруткой в зубах. – Вот у нас и еще, одним помощником больше. Здорово, портняжный мастер!
– Да уж не знаю, – улыбается Кийр. – Если примете, так будет одним больше, если нет, то не будет.
– Ну, почему ж не принять. Еще вчера уговор был. Но скажите все-таки, какого черта вы так скоро из России удрали?
– Ох, Либле, – вздыхает рыжеволосый, – поставь меня лучше сразу на работу, только не спрашивай. Так с этой поездкой не повезло – всю жизнь помнить буду.
– Неужто? Гляди-ка – не повезло, значит! А разгон взяли немалый, когда в путь-то отправлялись. Да-а… А что касаемо работы – тут уж управляющего надо спросить. Он и укажет. Да вот и сам молодой барин Йоозеп.
– Здравствуй, Йоозеп, – приветливо обращается Кийр к подошедшему Тоотсу. Как бы там ни было, теперь он вынужден заискивать перед этим плутом и подлаживаться к его настроениям. А может быть, и не так уж трудно будет, ведь доброе слово и вражью силу ломит. Терпение, терпение! Если и эта последняя попытка провалится, Тээле будет потеряна для него навсегда.
– Здорово, здорово, приятель, – отвечает управляющий. – Ну, как дела? Как прошла поездка в Россию?
– В России не повезло. Пришел к тебе с просьбой, дорогой Тоотс. Скажи мне от чистого сердца, возьмешь ты меня в ученики? Тали вчера тебе об этом говорил. Жалованья мне не нужно, не нужно даже харчей, я на обед домой ходить буду. Только научи меня, как обрабатывать поля и скотину разводить.
– Ладно, – спокойно отвечает Тоотс. – Можешь приходить, но сначала ты должен пройти испытательный срок.
– Какой еще такой испытательный срок? – недоумевает Кийр.
– А как же иначе, дорогой приятель? – в свою очередь удивляется управляющий. – Разве ты этого не знал? Сначала человека берут на испытание, а потом уж в ученики. Я сам тоже прошел испытание. Как же я иначе смогу узнать, выйдет ли из тебя толк и вообще стоит ли с тобой возиться? Нет, испытание обязательно. Недаром русская пословица говорит: семь раз отмерь – один раз отрежь.
– Не-ет, – склоняет набок голову К.ийр, – я таких вещей не слышал. Правда, сапожников и портных берут на пробу, но…
– Ну вот видишь! То-то и оно! Как ты думаешь – ведь сапоги тачать или портняжить легче, чем землю пахать? И если уж сапожников и портных берут на испытание, так учеников опмана и подавно.
– А я опять же так рассуждаю, – вмешивается звонарь. – Испробовать – оно, конечно, тоже нужно, это верно, но перво-наперво, еще до пробы, надо бы это дело спрыснуть. Я так рассуждаю. Одно другому не помешает. Проба пробой, а спрыски – само собой.
– Постой, постой, Либле, – отстраняет звонаря рыжеволосый. – Дай нам сначала поговорить по- деловому. Я хотел бы знать – что это за испытание и как его проходят?
– Сам увидишь. Этой дорожкой все будущие опманы топают.
– Ну ладно. А долго ли придется быть на испытании?
– Долго ли… – бормочет про себя Йоозеп. – Ну, скажем, недельки две. Какой ты, право, смешной парень, Кийр. Без пробы я не знаю даже, хватит ли у тебя силенок для работы в поле.
– Силенок у меня хватит, – самоуверенным тоном заявляет портной.
– Это мы еще посмотрим.
– Я не такой слабый, как кажусь.
– Возможно, возможно. Но сначала скажи мне – нет, испытать тебя все равно придется, – ну так вот, сначала скажи мне, зачем тебе вообще захотелось в земледельцы податься? Ты же, чудак, не думаешь, что земледелие – это так себе, пустяковое дело, захотел – и давай работать?
– Нет, дорогой Йоозеп, я так не думаю. Если б я так думал, не пришел бы сюда учиться. Дело, видишь ли, в том… Н-да… так вот… я не знаю… Но раз уж мы с тобой так по-товарищески будем вместе трудиться… Разве лучше будет, если деревенские бабы начнут об этом судачить?.. Лучше уж я сам скажу тебе
