стрелять только в летящих птиц, чтобы случайно не ранить других охотников. И победителем станет не тот, кто настреляет больше птиц, а тот, кто первым собьет десяток и принесет их в домик, где двоюродная бабушка Хелена и жены охотников, за исключением Лиз, будут ждать и подтвердят его победу.
Обычно вынужденные скучать в одиночестве, жены, получив роль в состязании, с таким заразительным воодушевлением ждали его, что их возбуждение передалось и первоначально нерасположенным охотникам, и охота началась в приподнятом настроении и со смехом.
Крадучись осторожно вперед, проявляя терпение и внимание, необходимые для достижения успеха, Лиз мысленно вернулась к двум прошедшим неудачным вечерам. После их приезда и легкого обеда в первый вечер Лоренс увел мужчин в бильярдную, наличие которой в охотничьем домике поразило Лиз. Когда мужчины удалились, под твердым руководством чопорной и чрезвычайно правильной бабушки Хелены женщины решили рано лечь и разошлись по своим комнатам. Это обстоятельство разбило надежды Лиз на осуществление ее плана, касающегося безопасности Грэя.
Прошлой ночью она намеревалась добиться этой цели и еще кое-чего. Когда обед и обсуждение предстоящей охоты закончились, она хотела наедине поблагодарить Грэя за поддержку в конфликте с Лоренсом. Но опять вмешательство бабушки Хелены уничтожило надежду Лиз на возможность уединения со своим мужем. В качестве хозяйки уик-энда, леди Хелена намеревалась заполнить второй вечер гостей. После долгой игры в шарады с изображением героев греческих трагедий и библейских рассказов она хотела завершить вечер возвышенным чтением.
Эта пугающая перспектива вдохновила дам сказаться уставшими, и они разбежались по своим постелям.
Хотя час был совсем не поздний, Лиз не оставалось ничего другого, как тоже удалиться в свою комнату. Мужчины, однако, остались в гостиной играть в карты и обсуждать серьезные темы, редко упоминавшиеся в обществе благодетельных жен, которых, по их искреннему убеждению, надо было оберегать от неприглядной действительности.
Резкие крики и верещание птиц совершенно заглушили шелест шагов поблизости и привлекли все внимание Лиз к небу. Ствол ее ружья поднялся, и вслед за почти одновременно раздавшимися выстрелами две птицы камнем полетели вниз.
– Каждый по пяти, Грэй! – Лиз охватил азарт. – Мы наполовину победили!
Ответный стон и грохот чего-то ударившегося о землю, гораздо более тяжелого, чем птица, заставил ее немедленно и с испугом развернуться. Грэй сидел среди папоротника, схватившись за бедро, и между побелевшими от напряжения пальцами струилась кровь.
– Помогите! Охотник сбит! – громко крикнула Лиз, перезаряжая ружье и стреляя вверх. Потом, повторяя свой призыв, она упала на колени рядом с ним и развязала свой алый широкий галстук «эскот». Оттолкнув его руки, она обернула яркую полоску шелка вокруг его бедра.
– Я не думала, что наши друзья-охотники так плохо целятся, – с отвращением пробормотала Лиз, внутренне дрожа, но завязывая концы галстука со спокойствием, которого не чувствовала. Ответа не последовало, и она посмотрела в глаза, подозрительно лишенные всяких эмоций.
– Как глупо с моей стороны! – сквозь зубы признала Лиз свое ошибочное истолкование совершенно очевидного нападения. – Конечно, это не так! – Но, размышляла она про себя, означает ли это, что один из них стрелял в Грэя специально? Или где-то скрывается незнакомец, который использовал их состязание для прикрытия своего грязного дела?
– Не важно, – спокойно произнес Грэй. – Рана пустяковая. – И в доказательство он сделал попытку подняться.
– Не будьте кретином! – Она этого ни за что не допустит, и Лиз прижалась к его груди, не позволяя встать: – Я согласна, что пуля прошла навылет, рана на самом деле не смертельная, но без правильного ухода может быть очень опасной.
Удобно лежа на мягких папоротниках с огненноволосой красавицей, уютно прижавшейся к нему, Грэй согласился, что будет действительно «кретином», если станет сопротивляться. Напротив, он обвил руками ее спину, прижимая ближе и щекоча губами нежную кожу за ухом.
Лиз на миг растаяла, не ожидая этого, но потом попыталась отодвинуться.
– Остальные придут сейчас.
– Непременно, – согласился Грэй, отказываясь выпустить женщину – его, по законам Бога и людей. Вместо этого его губы скользнули по ее щеке, порозовевшей от свежего утреннего воздуха, к губам. Сначала он просто слегка коснулся их нежного контура, но признался себе, что дольше он не сможет этого выдержать. На протяжении недели он терпеливо соблазнял свою жену, но терпение его почти истощилось, и самообладание было почти на пределе. Он решил, что скоро, очень скоро он положит конец этому ожиданию. Даже сейчас, в это совершенно неподходящее время и в неподходящем месте, слишком хорошо помня сладкое вино этих нежных губ, он завладел ими обжигающе страстным поцелуем.
– Охотник сбит действительно! – Осторожное хихиканье пожилого джентльмена пронзило поглощенную друг другом пару. – Но я не вижу, чтобы наша помощь была нужна, или нет?
Смешки и соленые шуточки, приглушенные из уважения к присутствующей даме, посыпались со стороны мужчин, прорвавшихся сквозь густую стену растительности.
Грэй мгновенно отпустил свою жену, но в короткий миг поймал на ее лице выражение потрясенного удовольствия, почти благоговения, прежде чем краска смущения, почти такая же яркая, как ее волосы, залила щеки. Это выражение служило желанным доказательством, что быть терпеливым дальше нет причины.
– Вы поняли правильно. В меня стреляли. – Грэй отодвинул Элизабет и сел. Его следующий вопрос был сдобрен некоторой долей юмора: – Не хочет ли кто-нибудь из вас взять на себя ответственность?
Шутливый смех оборвался, в воздухе застыло напряженное молчание.
– Уверен, что не сам себя подстрелил? – Легкомысленные слова Лоренса смягчили неловкость.
Лиз вскочила на ноги и разгорячено набросилась на графа:
– Он и я оба выстрелили в небо, и я видела, как упали две птицы, пятая у каждого из нас.
Лоренс пожал плечами:
