уверяли, что выбрали меня за то, что у меня есть принципы, не думаете же вы, что я поступлюсь ими ради вашей прихоти.
Самое печальное заключалось в том, что он был прав.
— Может быть, лучше все-таки отказаться от этой затеи? Слишком уж становится сложно. — Крис неожиданно взорвалась. — Ну что плохого в том, что я хочу ребенка? Я знаю, сначала полагается выйти замуж, а потом уже заводить детей.
Но я уже была замужем, и это был настоящий кошмар! По-моему, с тех пор у меня выработался иммунитет к любовным приключениям. Я не хочу влюбляться. Я просто хочу ребенка.
Было очевидно, что она говорила не ради красного словца — она ждала ответа. Однако обращалась явно не к тому человеку, У Гарольда давно выработался иммунитет и к браку, и к детям. И он отозвался, осторожно выбирая слова:
— Быть матерью-одиночкой не так-то просто. Если к тому же еще и работать.
— Но я уже учусь перекладывать часть работы на своих сотрудников. Том-моя правая рука — сможет управлять фирмой пару лет.
Гарольд ощутил легкий укол — неужели ревности?
— Тогда почему бы вам не попросить его стать отцом вашего ребенка?
Крис звонко расхохоталась.
— Ну нет, только не его. У него тяжелый случай — этакие не в меру резвые гормоны. Женщины его интересуют, и даже слишком. Когда он только пришел ко мне работать, мне пришлось в первую же неделю поставить его на место, и теперь мы просто хорошие друзья.
Тут Крис посерьезнела.
— У меня отложено немного денег: то, что осталось от агентства, и наследство, доставшееся мне от тети. И я знаю, Вивьен отдаст мне детские вещички, колыбельку и всякое такое… — Крис посмотрела Гарольду прямо в глаза и сказала с обезоруживающей прямотой:
— Во мне столько нерастраченной любви. Я буду хорошей матерью, это я знаю точно.
— Если бы я не был уверен, что из вас выйдет отличная мать, я бы вообще здесь не сидел. — Гарольд подчеркнул каждое слово.
Глаза Крис наполнились слезами. Две слезинки упали и покатились по щекам, и Гарольд ласково вытер их.
— Не знаю, отчего я плачу, — прошептала она.
Гарольд и сам расчувствовался, а ведь он вовсе не собирался разводить с ней нежности.
— По-моему, вам лучше поехать домой и поразмыслить над моими условиями. Может быть, они вас не устроят, в таком случае сделка отменится. — Он постарался говорить как можно спокойнее и вообще взять себя в руки.
Крис вздернула подбородок, сразу откликнувшись на его изменившийся тон.
— Вы хотите сказать, что, если я принимаю ваши условия, сделка вступает в силу?
— Да… пожалуй, именно это я и хочу сказать. Крис зачем-то принялась солить гамбургер.
— Вместо того чтобы чувствовать себя возбужденной и счастливой, я почему-то в полном ужасе, — призналась она.
Гарольд и сам не мог разобраться в своих чувствах.
— Я позвоню вам завтра вечером, и вы сообщите мне о своем решении.
Тут она с отвращением посмотрела на остатки гамбургера.
— Что-то мне больше не хочется есть. Вы не против, если я поеду домой прямо сейчас? У меня такое ощущение, словно я двое суток провела на ногах.
Пока Крис пробиралась к двери, он вдруг осознал, что, вполне возможно, в последующие два дня они окажутся вместе в постели. И уж тут-то Гарольд отлично знал, что чувствует.
Вечером следующего дня Гарольд взял напрокат машину и отправился к дому Крис. Он ехал под предлогом того, что не хочет выслушивать важное решение по телефону, В действительности же он просто хотел посмотреть, где и как она живет. Сегодня целый день светило солнышко, и его настроение было на подъеме. После работы он отправился бегать трусцой в парк, потом принял душ, побрился, натянул любимые джинсы и хлопчатобумажную рубашку, а поверх накинул кожаный пиджак — апрельский ветерок был довольно прохладным. Насвистывая, он вел машину по засаженным деревьями улицам.
Дом оказался обычным для этих мест небольшим коттеджем, выкрашенным светло-серой краской, с голубыми ставнями. Вокруг сада шла ограда из кедров, но даже в тусклом свете уличных фонарей сад радовал глаз. Вечнозеленые кустарники были расположены так, что архитектор в Фарбере просто возликовал. Рядом с кустами были разбросаны клумбы подснежников и желтых примул. У южной стены уже начинали цвести пурпурные и розовато-лиловые крокусы.
В дальнем конце сада Гарольд разглядел шпалеры с розами и клумбы нарциссов, окружавших прелестную бронзовую ванночку для птиц. Круглую лужайку окружал многолетний кустарник. Как, должно быть, приятно сидеть здесь летним вечером, подумал Гарольд.
Впрочем, ему-то это как раз не грозит. Он прошел по дорожке, ведущей к дому, и решительно позвонил в дверь.
Крис только что вернулась после встречи с энергичной молодой супружеской четой — счастливыми родителями еще более энергичных двухлетних близнецов. Их участок выходил на океан и был украшен великолепными дубами и соснами. Молодой паре требовалась детская площадка, лесной парк, огород и традиционный сад из многолетних кустарников. У Крис при такой перспективе немедленно разыгралось воображение, и она засиделась с клиентами надолго, а потом сделала несколько набросков, произвела предварительные замеры.
Если Крис работала допоздна, вернувшись домой, она всегда подолгу отмокала в ванне, а затем надевала на себя что-нибудь легкое и удобное. Поэтому, когда в холле зазвенел звонок, она только-только влезла в любимое домашнее трикотажное платье с длинными рукавами, широкой юбкой, доходившей до щиколоток, и корсажем, плотно облегающим грудь. Крис поспешно провела по волосам расческой. Должно быть, пришел почтальон — накануне, засидевшись с Гарольдом в пабе, она его пропустила.
Одной из причин, почему она вырядилась в это платье, покаянно признавалась себе Крис, было то, что ей требовалось набраться храбрости перед звонком Гарольда. Платье он, понятно, не увидит. Зато она будет знать, что выглядит наилучшим образом, и это придаст ей уверенности.
Она распахнула дверь.
— Ой, это вы! — Других слов Крис просто не нашла.
Гарольд замер, чувствуя, что сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Нефритово-зеленое платье и волна медных волос — она выглядела просто неотразимо. Крис была босиком, и Гарольд был готов поспорить на что угодно, что под облегающим фигуру платьем на ней ничего не было. Он с трудом проглотил застрявший в горле комок.
— Надеюсь, вы ничего не имеете против, но решение, которое мы с вами собираемся принять, показалось мне слишком важным, чтобы обсуждать его по телефону.
— Да… да, конечно, — неуверенно пробормотала она. — Входите.
Она посторонилась, давая гостю пройти.
— Я как раз собиралась затопить камин, — сообщила она. — Выпьете что-нибудь?
— Черный кофе, если можно, — отозвался Гарольд. — А камином я могу заняться и сам.
Крис поспешно ретировалась в кухню. Несмотря на страстное желание иметь ребенка, сейчас она готова была отдать все на свете за то, чтобы повторить тот обед с Гарольдом, только без всяких разговоров про детей. Она умудрилась рассыпать кофе, едва не уронила на пол стеклянный кувшин и вообще двигалась как во сне. Из гостиной донесся скрип — это Гарольд поднял крышку ящика с дровами.
Нет, она явно окончательно спятила.
Вода в чайнике закипела. Крис поставила на поднос чашки и выложила в вазочку купленное в булочной по соседству печенье. В это время в кухню вошел Гарольд.
— У вас здесь симпатично, — одобрительно заметил он, оглядывая сосновые ставни, деревянные шкафчики с бронзовой отделкой и яркие вязаные коврики на выложенном терракотовой плиткой полу. На сосновом столе стоял горшочек с крокусами. — Я не смог найти спички.
— Они под раковиной, — пробормотала Крис.
