либо открыть военные действия, либо начать переговоры. Многие, в том числе и Аптон, склонялись к первому варианту выхода из создавшегося тупика.
Тем временем число дезертиров из британской армии неуклонно росло. Айронс располагал достоверной информацией, свидетельствующей о том, что не меньше дюжины британских солдат обучали фермеров и добровольцев военному делу, в том числе и обращению с огнестрельным оружием. Секретные военные группы восставших формировались по всей стране.
В подразделении Флетчера пока все было в порядке, но постоянное напряжение сделало лейтенанта раздражительным, и он недовольно покачал головой в ответ на воинственные высказывания товарища по оружию.
— Вы что, не согласны со мной? — возмутился Аптон. — Как же тогда прикажете поступать с этими бунтовщиками? Ведь их десятки тысяч по всей стране. Может, пожурить их, как малых детей? А может, просто выпороть, а? Возможно, это кому-нибудь из нас и доставило бы удовольствие, особенно когда дело дошло бы до «патриоток». Но вряд ли это будет эффективно.
Флетчер нахмурил брови, взгляд его помрачнел.
— Не надо иронизировать, Брайан, — прервал он развеселившегося приятеля. — Положение очень сложное.
— Я понимаю это, — ответил Аптон, и улыбка исчезла с его лица. — Похоже, что в ближайшее время будут предприняты какие-то действия, — продолжил он, понизив голос, — причем гораздо более серьезные, чем все наши короткие набеги и отвлекающие маневры. Что Вас тревожит, Айронс? Давно пора положить конец забавам этих вояк-любителей!
— Не такие уж они «любители», — поправил Флетчер.
— Вы говорите об этих ублюдках-дезертирах, которые инструктируют повстанцев? Неужели Вы считаете, что они действительно опасны? Да, нет же, Флетчер. Они не представляют угрозы.
— Я этого не говорил, Брайан. Но не забывайте, что «строжайшее соблюдение секретности есть долг каждого военного, а офицера в особенности». Вы помните, кто это сказал?
— Конечно, Флетчер. Это — лорд Перси. Я не забыл.
— Надеюсь, Брайан. — С этими словами Айронс положил руку на плечо своему товарищу и слегка встряхнул его. — Отлично, приятель, я иду наверх одеваться и быстро спущусь к завтраку.
Флетчер двинулся вверх по лестнице, но Брайан снова окликнул его:
— Забыл предупредить Вас, Айронс. Наверху дожидается какой-то пожилой джентльмен. Он представился, но его имя тотчас вылетело у меня из головы. Я думал, что Вы у себя, поэтому послал его наверх.
Брайан помолчал немного и спросил:
— А где Вы, собственно, были, Флетчер, позвольте узнать?
— Нет, Брайан, я не могу Вам этого сказать, — ответил Флетчер и взлетел вверх по лестнице.
Брайана поразила быстрота, с какой его товарищ бросился навстречу гостю. Интересно было бы выяснить, кем приходился этот старичок Флетчеру. Лицо казалось очень знакомым, но Антон никак не мог вспомнить, где его видел. Он очень жалел, что не отнесся повнимательнее к этому нежданному гостю. Тогда, может быть, ему удалось бы подобрать ключ к таинственной личной жизни лейтенанта Айронса. Хотя, конечно, Антона это совершенно не касалось. Ему просто хотелось узнать о своем товарище чуть-чуть побольше.
Аптон хорошо знал Флетчера как товарища по полку. Это был очень деятельный и смелый офицер, обладающий к тому же ясным и острым умом. Аптону не часто доводилось встречать сочетание всех этих добродетелей в одном человеке. Но в редкие свободные часы лейтенант Айронс становился совсем другим человеком: пожалуй, его даже можно было назвать романтиком и мечтателем. И хотя такая двойственность характера могла обречь его на душевные муки, Айронс был всегда спокоен и приветлив со своими товарищами и ничем не выдавал своих страданий, если таковые вообще имели место.
Брайан подумал, что неплохо было бы поговорить с Флетчером по душам. Он был даже готов пожертвовать ради этой благородной цели еще не распечатанной бутылкой коньяка, которую хранил в своей комнате. Но Аптон даже не представлял себе, как относится его приятель к спиртному.
Флетчер замер на пороге комнаты, пытаясь отыскать глазами своего гостя: окна были задернуты плотными занавесками, совсем не пропускающими света. Но зоркие глаза лейтенанта не подводили его никогда — ни во время походов в тумане, ни во время вылазок штормовыми безлунными ночами. И сейчас он почти сразу разглядел сгорбившуюся фигуру адвоката, притулившегося в углу комнаты на единственном стуле. Голова его склонилась на грудь, он, кажется, задремал.
— Эзра, — осторожно окликнул его Флетчер, — мистер Бриггс!
Лейтенант подошел к окну и отдернул занавески, в один миг наполнив еще недавно мрачную комнату ярким солнечным светом.
Эзра Бриггс очнулся и выпрямился, моргая белесыми ресницами. Парик его сполз, открыв редкие поседевшие волосы. В отличие от большинства мужчин, носивших парики, Эзра не брил голову.
— Доброе утро, мистер Бриггс, — сказал Флетчер, натягивая жилет и снимая куртку с крючка. — Вам, наверное, пришлось долго ждать? Лейтенант Аптон просто не знал, что меня нет дома, — продолжал Флетчер, застегивая пуговицы мундира.
Но Эзра не отвечал и сидел по-прежнему неподвижно, уставившись в окно. Он выглядел таким старым и беззащитным, что лейтенантом овладело чувство жалости и сострадания. Когда они встречались в прошлый раз, адвокат выглядел бодрым и полным сил.
Флетчер старательно расчесал свои черные блестящие волосы, перетянул их сзади лентой из тафты и вновь обратился к Бриггсу:
— Давно не встречал Вас за завтраком, сударь. Мне очень не хватало Вас. Надеюсь, Вы здоровы?
При этих словах Эзра наконец собрался с духом, прокашлялся и ответил:
— У меня все в порядке, сударь, а у Вас?
— Все хорошо, спасибо, — ответил Флетчер и, подойдя к окну, встал, сложив руки на груди. Он решил поговорить с адвокатом с полной откровенностью. — Эзра, скажите мне ради Бога, что случилось? Вы ужасно выглядите, — начал Флетчер.
Образ миссис Эшли возник перед мысленным взором лейтенанта, и он с большим трудом удержался, чтобы не спросить о ней.
Глубоко вздохнув, Эзра хлопнул себя по бедрам и вскочил со стула. Сначала он несколько раз пробежался по комнате от алькова до противоположной стены и обратно, затем, немного успокоившись, подошел к окну и встал с Флетчером, заложив руки за спину. Его нижняя губа дрожала. На старческой коже отчетливо проступали морщины, под глазами залегали тени, вены пульсировали на висках. Похоже было, что Бриггс давно не высыпался как следует.
— Я бы не очень хотел ускорять события, Айронс, — сказал он.
Разжав руки, он устремился в угол комнаты, где заметил паука, занятого плетением своей искусной паутины. Эзра с большим вниманием рассматривал узоры на паутине, которые даже через мощные линзы очков были плохо ему видны, а затем ногтем указательного пальца уничтожил это творение насекомого. Удовлетворенный вполне, он подошел к Флетчеру и выглянул в окно. Во дворе гостиницы он мог увидеть только фигуры в красных мундирах, прогуливающиеся по ярко-зеленой траве.
— Вы видели ее, лейтенант? — неожиданно спросил Эзра.
Флетчер тоже выглянул в окно, но, не заметив там никого, кроме солдат и негритянки-прачки, с удивлением посмотрел на адвоката.
— Кого Вы имеете в виду, сударь?
— Я Вас отрываю от чего-нибудь, лейтенант?
— Нет.
Айронс уклонился от прямого ответа, но сделал это так артистично, что Бриггс ничего не заметил.
— Вы говорите о миссис Эшли? — спросил Флетчер.
— Да, — ответил Бриггс, — скажите, Вы видели ее в последнее время?
Выражение лица Флетчера резко изменилось, а сердце застучало сильнее. Тем не менее он ответил достаточно безразличным голосом:
— Прошу прощения, сударь, но вряд ли это было возможно. Мы оба знаем ее отношение к тем, кто