С этими словами он стал приближаться к Элизабет. Глаза его злорадно блестели, в нем чувствовалась грубая сила. Он протянул к девушке руки и схватил ее, пытаясь поцеловать. Элизабет плюнула ему в лицо. Сержант размахнулся и нанес Бетси сильный удар в челюсть. Девушка ударилась о стену и упала на пол. Комната погрузилась во мрак…
Флетчер стоял, держась за прутья зарешеченной двери, и заглядывал в камеру. Неужели этот постаревший мужчина, кутающийся в одеяло, и есть тот самый гигант с золотыми волосами и штыком в руках, тот безумец, который колол им направо и налево!
— Жак, — позвал Флетчер, — Вы слышите меня?
— Я слышу Вас. Чего Вы от меня хотите? Вы похожи на исповедника, а у меня и в мыслях нет исповедоваться.
— Но Вас скоро повесят. Вы понимаете это?
— Да.
— Вы убили человека, — сказал Флетчер.
— Только одного, — ответил узник с горькой гримасой.
— Этот человек был моим другом, — сказал лейтенант. — Я очень любил его. Наверное, после смерти я полюбил его даже больше, чем при жизни. Я очень страдал, когда его не стало. Ведь он получил штык в грудь, потому что заслонил меня. Он дал обещание женщине, которая меня любила, и сдержал его. Он спас мне жизнь.
— Храбрый и благородный человек. Он отдал свою жизнь взамен Вашей и погиб. Мы встретились на войне, во время битвы. Я никогда не знал его. Но в Вашей памяти он всегда будет жить, — сказал Джек и покачал головой.
Флетчер стоял у самой двери, крепко сцепив пальцы вокруг прутьев решетки.
— Вы не помните его? — спросил Флетчер.
— Нет, — ответил Джек. — А Вы сами разве помните каждого, кого сразили саблей или застрелили? Это война, мой друг.
— Не называйте меня другом, — сказал Флетчер.
Ему хотелось плакать, но не о Брайане, который погиб на войне, он горевал о Вере, которую оставил, сам того не желая. Он бросил к ее ногам свою ненависть и горькие обвинения. Он говорил ей о долге офицера. Но она поняла, в чем он ее обвинял. Он не мог ей простить смерти Брайана.
— Какой же я дурак, какой идиот! — крикнул Флетчер, уткнувшись в железную решетку.
Джек подошел ближе, и пламя свечи осветило его глаза.
— Зачем Вы здесь? — спросил он. — Неужели Вы пришли сюда, чтобы освободиться от своей вины? От своей бесконечной и бесполезной ненависти?
— Да, — ответил Флетчер.
Джек видел, что человек, стоящий перед ним, ищет твердой почвы под ногами.
— Может быть, — сказал он, — я смогу чем-нибудь Вам помочь? Ведь говорят же, что приговоренные к смерти могут быть великодушны. Возможно, — продолжал Джек, — Вы сможете придумать какую-нибудь другую причину гибели Вашего друга, помимо войны. Я был в гневе тогда на всех, кто носил красный мундир. Ведь в тот момент я потерял человека, которого любил и уважал, человека достойного, доброго и храброго, — доктора Уоррена. Он был нашим генералом.
— Я знал его, это действительно большая потеря. Я всегда восхищался им, — с грустью сказал Флетчер.
— В самом деле, лейтенант? Ну, что ж, я передам ему это, — ответил Джек, — если, конечно, попаду в царствие небесное.
— И все-таки Вы совершили преступление, Жак, — сказал Флетчер.
— Поверьте мне, я предпочел бы, чтобы меня разорвало на тысячу кусков, чем бросили в тюрьму. Но увы, дело сделано, лейтенант. Это война. И кто знает, если победят восставшие, не окажетесь ли Вы на моем месте.
Внезапно они услышали шаги, затем блеснул свет от качающегося в чьей-то руке фонаря, и перед ними появилась измученная женщина с расширенными от ужаса глазами и кровоточащими губами.
— Элизабет! — воскликнул Флетчер и кинулся ей навстречу. — Что с тобой, что это?
— Лейтенант Айронс, — воскликнула девушка, — я искала Вас, но уже слишком поздно… он, он пытался…
Она залилась слезами.
— Кто? — спросил Флетчер.
— Солдат… тот, с ключами, — ответила Элизабет.
— Ублюдок, — прорычал Флетчер. — Я разберусь с ним. Где он?
— Он там, в камере, — ответила Элизабет, постепенно приходя в себя. — Я здорово стукнула его.
— Я разберусь с этим подонком.
— Нет, лейтенант, у нас нет времени. Я… Голос девушки задрожал. Она увидела человека, стоявшего в камере. Он медленно подходил к решетчатой двери и не отрываясь смотрел на Элизабет.
— Нет, — прошептала девушка, — нет, — повторила она и отвернулась.
— Бетси!
Элизабет вздрогнула и снова взглянула на него.
— Джек, — голос ее дрогнул, она не хотела верить своим глазам.
— Неужели я так изменился? — спросил Джек и горько усмехнулся, но не смог сдержать слез.
Элизабет выронила фонарь. Стекло разбилось, масло продолжало гореть, наполняя коридор мерцающим светом.
— О, Джек! — воскликнула девушка и протянула руки сквозь прутья решетки. Молодые люди прижались друг к другу.
Джек целовал Бетси в лоб, прижатый к решетке, а девушка пыталась обнять его.
— Бетси, любимая, кто обидел тебя?
— Никто, поверь мне — Элизабет плакала, целуя Джека в глаза, в губы, в щеки, куда только могла дотянуться через барьер.
Флетчер наблюдал эту сцену с разрывающимся сердцем.
Лучше бы Элизабет не видеть своего возлюбленного в тюрьме. Ведь сейчас она обратится к Флетчеру и попросит освободить Джека. А он не сможет этого сделать. Жак Сабо завтра будет повешен.
Флетчер, пытаясь прочитать слова молитвы, поднял глаза и натолкнулся на горящий взгляд Джека.
«Не говори ей, прошу тебя, не говори ей!» — молил он.
— Элизабет, — сказал Флетчер, — ты искала меня? Что-то случилось?
— Ах, лейтенант Айронс, простите меня. Ведь миссис Эшли ждет от Вас ребенка… Роды начались раньше времени, — продолжала Элизабет, не переставая плакать. — И миссис Эшли сейчас очень трудно. Что-то плохое может случиться с ребенком. Доктор говорит, что он не может появиться на свет. Доктор хочет уничтожить его. А миссис Эшли потеряла так много крови! Я боюсь, что она тоже может умереть!
Флетчер закрыл глаза, и пол начал уходить у него из-под ног.
— О, Господи! — воскликнул он. — О, Господи!
— Мне очень жаль, — произнес Джек с чувством.
Он поразился тем тайным нитям, которые связывали его с лейтенантом. Ведь миссис Эшли была патриоткой. Но его интерес угас почти мгновенно. Ему оставалось жить совсем недолго…
— Элизабет, миссис Эшли, дома? — спросил Флетчер.
— Да. Но мы можем опоздать. Я молю Бога, чтобы этого не случилось. — Бетси снова залилась слезами.
— Нам надо спешить, пойдем Элизабет, — сказал он девушке.
— А Джек?
— Он не может уйти отсюда, не так ли, Джек?
Джек прикрыл глаза. За его спиной в соломе возились крысы, а единственная свеча освещала камеру.
— Дорогая, тебе надо идти. Поцелуй меня. Мы скоро снова встретимся…
Глава 30
