час до того, как тебе надо отправляться в «Ивы»?..
– Я не избегала тебя, Дики. Мы виделись с тобой по сто раз на дню…
Дики ничего не ответил, но самоуверенная улыбочка в уголках его губ вызвала у Дэниелл желание ударить его.
Дики потянулся через ее плечо и подхватил одну из вишневых тарталеток.
– Увидишь Пэм, спроси, сколько я ей должен, – сказал он. – Так чему я обязан твоим приглашением, Дэниелл?
– Не говори глупостей – это не приглашение. У нас одновременно остановились две «искусительницы» и три «Тарзана», которые теперь, наверное, привязывают веревку к самому высокому окну башни, воображая, что находятся в джунглях. Мамаши не обращают на своих детей внимания, а папаши очень быстро исчезли. Вот тебе полная картина.
– Ты хочешь, чтобы я вмешался? Дэниелл нахмурилась.
– Я хотела предупредить тебя: если войдешь и увидишь, что они используют каминную полку в качестве шеста для хождения по канату…
– Дать им по затрещине, я полагаю, нельзя?
– Насилие в отношении детей?
– Ну, что ж, может, мне удастся испугать их.
– Будем надеяться. Если они будут продолжать в том же духе, придется заказывать новую лестницу еще до того, как нам пришлют счет за крышу.
– Не слышу никаких угрожающих звуков. – Он достал кофейник с верхней полки. – Здесь свежий кофе?
– Относительно.
Дэниелл наблюдала, как играют его мускулы под рубашкой, уверяя себя, что восхищалась бы любым человеком с такими физическими данными.
С усилием она заставила себя отвести взгляд от широких плеч Дики.
– Тишина – не всегда повод расслабиться, Дики. Именно в такие моменты надо опасаться, что малыши- ползунки что-нибудь натворят.
Он с любопытством посмотрел на нее.
– А ты откуда знаешь?
– Ты что, никогда не сидел с детьми? – Она не стала дожидаться ответа и попыталась плотнее сложить пирожные, чтобы в коробочку поместилось еще одно. Ей это не удалось.
Дики развеселился.
– Жаль, что не осталось ни одного лишнего кекса. Но мы не можем оставить это бедное пирожное сохнуть.
Он взял тарталетку и помахал ею в сторону двери.
– Отправляйся на работу, если хочешь. А я тут присмотрю.
Дэниелл испытующе взглянула на него.
– Ты уверен, что справишься?
– А в чем проблема? Если они отобьются от рук, я строем отведу их в группу продленного дня и сдам туда.
Она не могла не отправиться в «Ивы» – там сегодня работы больше, чем когда-либо. А дети, заполонившие «Веселую вдову», были, в конце концов, не только ее проблемой, но и Дики.
Дики кончиком пальца коснулся ее подбородка и поднял его, пока их взгляды не встретились.
– Не надо смотреть на дом, будто ты видишь его в последний раз, – приказал он. Он коснулся ее губ легким, как пушинка, поцелуем.
– Я справлюсь.
Дэниелл попыталась подавить волнение, охватившее ее, чтобы он не заметил, как подействовало на нее это легкое прикосновение. Но по его глазам она поняла, что ей не удалось ничего скрыть.
Он наклонился ближе. – Тебе недостаточно? – прошептал он. – Надо это исправить.
Она слабо запротестовала, но он поцеловал ее долгим глубоким поцелуем – так мягко и нежно, что она обмякла у него в руках и была благодарна за то, что этот поцелуй ничего не требовал, а только дарил бесконечное наслаждение. И когда она ответила ему, страсть, которая скрывалась за его нежностью, подействовала на нее с такой невероятной силой, что у нее закружилась голова.
– Это нечестно, – прошептала она, потрясенная.
– Нечестно, – согласился он. – Но я никогда не обещал играть честно.
И вообще никогда ничего не обещал, напомнила себе Дэниелл. В личных отношениях, да и в финансовых тоже. Тут она увидела Марту и нескольких членов Исторического общества, ожидающих столики в ресторане.
Когда часть посетителей, отужинав, отправилась на фестиваль, она проводила членов Исторического общества к их столу и вернулась к стойке метрдотеля, чтобы заняться следующей группой. В этот момент к ней подошла Марта. Она опасливо оглянулась и прошептала:
