Артем выпрямился и взглянул в указанном направлении. На краю леска мелькнула человеческая фигурка. Потом еще раз. Неизвестный был облачен в синие шорты и белую тенниску.
– Это он?!
– Нет, – помолчав, сказал Артем. – Это я. Да вы не волнуйтесь – я здесь часто бываю…
Оксана всмотрелась, но расстояние было слишком велико – черт лица не различить.
– А поближе подойти можно?
– Не стоит, – сказал Артем. – «Минихрон»-то у нас один на двоих. Отойдете шагов на пятнадцать – и окажетесь…
– …в вашем кабинете?
– Именно. – Артем улыбнулся – и вдруг обнаружилось, что не такой уж он бука. Кажется, в первой половине тринадцатого столетия ему было куда спокойнее, нежели в современности.
Они сели на плед. Артем достал штопор и открыл первую бутылку. Вино оказалось хорошее, такое положено смаковать, но корреспонденточка оглушила стакан залпом. Необходимо было прийти в себя.
– Так! – решительно сказала она, тряхнув головой. – Короче! Давайте к делу. Как вы его собираетесь перехватывать?
Артем с задумчивым видом завертывал в лаваш зелень и сыр.
– Завтрак грузинского крестьянина, – сообщил он. – Рекомендую… Перехватывать?.. Да бог с ним! Куда он денется? Погуляет-погуляет – и сам придет…
– То есть как погуляет?! Он же за это время… – Оксана осеклась и еще раз оглядела безлюдные окрестности. – Позвольте!.. – страшным шепотом произнесла она. – А где же… – Округлила глаза – и вдруг расхохоталась. – Нет, но я-то, главное, жду, когда битва начнется! А она, значит, все-таки там – в мае 1223 -го?..
Артем внимательно взглянул на корреспондентку и счел необходимым наполнить стаканы.
– В мае 1223-го – та же картина, – скорбно сообщил он.
Смех оборвался.
– Не понимаю…
– Что ж тут непонятного? Оба летописца ошиблись…
– То есть там тоже пусто?!
– Да не то чтобы пусто, – сказал Артем. – Скорее людно. Сотрудника нашего с лопатой – видела? Вот он там уже третий год со своим хронопуталом разбирается – и все конца-края не видно…
– Но ведь была же она, эта битва на Калке!.. – испуганно выдохнула Оксана.
– Наверное, была…
– Где? Когда?
– Ищем, – утешил Артем, протягивая ей стакан.
Вскоре они уже окончательно перешли на «ты».
– Поняла теперь, почему нас так финансируют? – с горечью говорил Артем. – От нас же толку никакого! Что мы охраняем? Кому оно нужно – то, что было на самом деле? Государству? До фонаря это государству! До высокой синей лампочки! Ему идеологию подавай, легенду… Твое здоровье!
Чокнулись, пригубили.
– Но все равно ведь на прошлое посягают… – в растерянности сказала Оксана. – Значит, есть что охранять…
– Хронопуталы-то? – Артем пренебрежительно скривился. – Да брось ты! Случая еще не было, чтобы кто-то из них попал туда, куда хотел. Ты пойми: они же не историю – они учебник истории хотят изменить… Чувствуешь разницу? И никак не возьмут в толк, придурки, что учебники не в прошлом, а в настоящем исправляют…
– Но ведь исторические документы…
– Оксанка! Документы людьми пишутся! Так что главные хронопуталы, если честно, это как раз историки с летописцами… Кстати, о хронопуталах… Пора бы ему показаться, соколу ясному… – Артем аккуратно поставил стакан на плед и, приподнявшись, окинул округу пристальным оком. – Ага, вижу… – ворчливо известил он через некоторое время. – Все в порядке: заметил нас, идет сюда… А разоделся-то, разоделся! Чистый ансамбль песни и пляски…
Оксана вскочила и уставилась в ту сторону, куда глядел Артем.
Человек, поднимавшийся по склону, был и впрямь одет в духе народных самодеятельных коллективов: алая шелковая рубаха, перехваченная по талии шнуром с кистями, синие (тоже шелковые) портки вправлены в короткие сапожки. В руках почему-то гусли. Под Бояна, что ли, косил? Непонятно…
Очумело озираясь, хронопутало брело к вершине холма. Оксана уже различала, что лицо у злоумышленника длинное, изможденное (не иначе – от трехчасового пешего блуждания по окрестностям), русая гривка едва закрывает уши, а узкий подбородок, кажется, усажен редкой белесой щетиной. Неказист. И все же сквозило в его облике что-то трогательно-беспомощное.
Злоумышленник остановился в десятке шагов от расстеленного пледа, воззрившись на неизвестно откуда взявшихся здесь современников. Видно было, что еще немного – и бедняга тронется рассудком.
– Татар не видели? – с отчаянием спросил он.
