Но все сложилось иначе: на следующее утро Люсьен позвонил ей из офиса и сообщил, что завтра улетает в Австралию.
– Меня не будет в Париже месяца полтора. У нашего партнера в Сиднее инфаркт, и мне придется его временно замещать. Ты со мной, разумеется, не поедешь? – добавил он упавшим голосом.
– Хочешь, чтобы Лиз меня придушила?
– Я бы с удовольствием сам ее придушил!
– Ну что ты, Люсьен! – Аманде стало его жалко: она не могла вот так сразу разорвать помолвку. Надо как-то его подготовить.
– Я буду чертовски по тебе скучать, – признался Люсьен.
– У тебя не будет на это времени.
– Как бы я ни был занят, для тебя у меня всегда найдется время. Может, прилетишь ко мне из Южной Америки?
– Да ты к тому времени найдешь мне замену, – пошутила она, искренне желая, чтобы так и случилось. – Говорят, австралийские девушки неотразимы.
– Знаю: блондинки, красотки и умницы. Чувствую, ты, похоже, ничуть не ревнуешь, а я с ума схожу, как подумаю, сколько вокруг тебя будет знойных самцов: бразильцев, аргентинцев… Жаль, что… – Он замолк на полуслове. – Извини, любимая, мне пора. Всего доброго. Я буду звонить.
– Знаешь, это к лучшему, что Люсьен уезжает, – сказала, услышав новость, леди Герберт. – У вас обоих будет возможность хорошенько все обдумать.
– Ты что, сомневаешься в Люсьене?
– Я сомневаюсь в другом: тот ли он человек, который тебе нужен. Я уверена, ты его не любишь, так что хватит морочить мне голову.
Теперь Аманде ничего не оставалось, как во всем признаться.
– Ты права, мама. Не люблю. И собираюсь сказать ему об этом.
– И чем скорее, тем лучше. Нельзя забыть любимого мужчину, притворяясь, что любишь другого.
– Забыть? – Аманда колебалась.
– Да, Пьера. – Мать взглянула дочери в глаза. – Он женится на Элен, и ты должна с этим смириться. А прятаться за Люсьена неразумно и недостойно.
– Неужели все так очевидно?
– Мне – да.
– А папа знает? – спросила Аманда.
– Не глупи! – Мать и дочь лукаво переглянулись, и обстановка сразу разрядилась.
По совету матери Аманда в тот же вечер села писать Люсьену. Это было самое трудное письмо в ее жизни, и после пятой попытки она сдалась и подумала: не съездить ли ей в Париж поговорить с ним? Но ведь сейчас он наверняка по уши в делах, готовится к поездке. Нет, придется попробовать еще разок. Она одолела уже половину письма, как вдруг поняла, что лучше позвонить ему прямо сейчас.
И хотя уже было далеко за полночь, она набрала его номер. У нее так стучало сердце, что она еле слышала гудки.
Люсьен поднял трубку, и по его голосу она поняла, что он не спал. Чтобы снова не струсить, она сразу приступила к делу:
– Прости меня, Люсьен, но я так больше не могу. Я не настолько тебя люблю, чтобы стать твоей женой. Я поступила жестоко, когда дала тебе слово. Прости меня, пожалуйста.
– Это я должен просить прошения, – возразил он. – Когда ты приехала ко мне в Париж, ты была на взводе, а я этим воспользовался.
– Нет, это не так.
– Ну скажем так: я задавил тебя пониманием, именно его не хватало моему другу Пьеру, когда речь шла о тебе.
– У меня с Пьером никогда не было таких доверительных отношений, – согласилась Аманда.
– Вот поэтому ты и бросилась ко мне! А теперь пришла в себя, в отличной форме, и я больше тебе не нужен.
– Люсьен, я…
– Нет, Аманда, – прервал он ее. – Не надо пустых обещаний. Мы уже давно не дети.
– Ты прав. – У нее дрожал голос. – Мне так жаль! Надеюсь, мы останемся друзьями?
– Конечно! Ты всегда будешь мне дорога.
– Люсьен! Мне так стыдно!
– Не переживай. Мы расстаемся, но в монастырь я не собираюсь. Помнишь, ты говорила о красотках- блондинках из Сиднея? Ну вот, теперь я могу заняться ими вплотную.
Аманда рассмеялась. Ей вдруг пришло в голову, что подумает Люсьен, если она попросит его не говорить Пьеру о расторжении помолвки? Но она тут же отбросила эту мысль: тогда Люсьен догадается о ее истинных чувствах к Пьеру. Впрочем, не все ли равно, знает Пьер или нет? В наше время люди быстро сходятся и расходятся, не испытывая при этом никаких взаимных обид, поэтому не надо ничего
