поползли вверх от изумления. — и, кроме этого, она самая настоящая леди. Думаю, вряд ли бы ей понравилось то, что ты думаешь.
— Как бы то ни было, это именно то, что я чувствую. Да и вообще, к чему тратить время, если мы можем заняться именно тем, о чем я сейчас думал?! — мягко прошептал Данте. Он уже было направился к ней, когда снова раздался требовательный стук в дверь.
— Наверное, наш любезный хозяин вернулся потребовать возмещения ущерба, — недовольно поморщился Данте, гадая, удастся ли ему хоть на минуту остаться наедине с Реей. — Извини, любовь моя.
Слабая улыбка скользнула по губам леди Реи. — Я ведь никуда не тороплюсь, — успокоила она его, — Кроме того, ведь будет же ещё и завтра, — пробормотала она, удобно устраиваясь в кресле перед камином. Кот потянулся и свернулся клубочком у неё на коленях. — Я вообще очень терпелива. Ты же знаешь.
— Проклятье, но ко мне это не относится, — резко повернувшись, Данте направился к двери.
Невольно прислушиваясь к негромкому журчанию голосов за спиной, леди Рея протянула к огню руки. Вскоре её мысли уже унесли её далеко от Лондона. Завороженно глядя на пляшущие огненные языки пламени, она сидела, погрузившись в воспоминания. Перед её мысленным взором возникла мирная долина, где дикие ирисы и нежные золотистые нарциссы наполняли воздух тонким ароматом, а луга казались темно- голубыми от множества колокольчиков. В серебряной глади озера пронзительно четко отражались изящные силуэты пары лебедей, которые, казалось, плыли по воде, повинуясь легкому дуновению ветерка.
А дальше, на невысоком холме стоял замок Камаре, стены его из золотистого камня лениво дремали, согретые теплом полуденного солнца.
Именно таким замок Камаре навсегда остался в её памяти, несмотря на то, что была глубокая осень, когда она видела его в последний раз. Прошло уже больше года с того злосчастного дня, когда на рассвете её похитили. И в тот же самый день кончилась её блаженная, чистая жизнь, растаяла в серой пелене осеннего дождя и дымной горечи. Судьба Реи сделала крутой поворот.
Навсегда сгинула та беспечная девушка, которая весело скакала на своей лошадке по зеленой траве, радостная и беззаботная. Рея вдруг подумала, как странно будет вновь встретиться с семьей, особенно теперь, когда она так изменилась. Она вновь воскресила в памяти те страшные долгие месяцы на борту Лондонской Леди, когда она, погрузившись в пучину ужаса и отчаяния, была совершенно уверена, что семьи потеряна для неё навсегда. А как же они, должно быть, страдали из-за нее! Сколько мучительных часов, дней, даже месяцев родители провели вне себя от горя, гадая, жива ли она еще!
Ей повезло, она вернулась, но встреча с семьей ещё впереди. Она была уже близко, но на самом деле по-прежнему бесконечно далеко от них. Рее безумно хотелось послать весточку семье в первый же день. как только они появились в Лондоне. К сожалению, это оказалось невозможно без помощи Данте, да и к тому же из-за двусмысленного положения, в которое он попал, спасая её. Пришлось ждать. Рея сгорала от нетерпения, хорошо понимая однако, что её возлюбленный должен очиститься от всех подозрений прежде, чем предстанет перед её семьей.
А кроме того, как он в свое время объяснил ей со своей непременной насмешливой улыбкой, именно она — его главный свидетель, а кто, кроме нее, сможет лучше доказать его невиновность?! Ведь не хочет же Рея, чтобы его вздернули, мрачно пошутил он.
А Данте Лейтон, если было нужно, всегда умел настоять на своем, да и последний его довод прозвучал на редкость убедительно, так что Рее стало не по себе. Да и потом, предложил он, разве не лучше будет самим поехать в Камаре и встретиться с семьей, чем послать обычное письмо с извещением о скором приезде. Для чего заставлять их приезжать в Лондон, где долгожданной встрече будет мешать присутствие посторонних. А ведь если они узнают о её возвращении ничто не удержит её родителей в Камаре. А вся остальная семья будет ждать в замке, и что же это будет за встреча? Да и как, черт возьми, смогут они отпраздновать её возвращение?!
Рея, слишком доверчивая для того, чтобы распознать скрытые мотивы его поступков, ни на минуту не усомнилась в искренности Данте и даже была по-настоящему растрогана его горячей заботой о её семье. Что за чувства терзали в это время её возлюбленного, оставалось для неё загадкой. Хьюстона Кирби одурачить было бы гораздо труднее. Он слишком хорошо знал своего капитана, чтобы даже не обсуждать его поступки, особенно когда они были на первый взгляд абсолютно невинны. А уж в этом случае, как он хорошо понимал, следовало быть начеку.
Но Рея ничего не подозревала. Она вообще ни о чем не могла думать в эти дни, только о родителях. Мысль о возвращении в Камаре преследовала её день и ночь. Рея сгорала от желания вновь увидеть родные лица, услышать любящие, ласковые голоса. Как много ей нужно им рассказать, сколько объяснить!
Рея вдруг почувствовала, что по спине пробежала холодная дрожь и в первый раз отчетливо поняла, что побаивается встречи с родными. Боится потому, что она теперь уже не та Рея Клер, которую все любили в семье. Так много всего произошло с тех пор, как они расстались. Вдруг она так сильно изменилась, что родные просто не узнают ее? Смогут ли они хотя бы со временем смириться с тем, что с ней произошло? Смогут ли они пережить, узнав, что она …
— Рея?
Она обернулась. Но по лицу было заметно, что мысли её все ещё далеко.
— Рея? С тобой все в порядке? Что-то ты сильно побледнела, — удивился Данте.
Рея виновато заморгала. Воспоминания немедленно растаяли, и она удивленно огляделась. Надо же, они остались вдвоем, а она так и не заметила, как все ушли!
Данте сидел за столом, с которого уже забрали остатки их ужина. Перед ним аккуратной стопой лежали чистые листы бумаги. Зажав в руке остро очиненное перо, он склонился над одним листом, уже наполовину исписанным тонким изящным почерком.
— Со мной все хорошо, не волнуйся, — вежливо отозвалась Рея, — Я просто задумалась о своем, — она снова погрузилась в воспоминания о семье и своем детстве и даже не заметила, что её ответ покоробил Данте. В нем была какая-то отстраненность, как будто она несколькими словами отделила его от себя.
Еще пару минут в комнате только и было слышно, как царапало по бумаге гусиное перо, потом Данте аккуратно опустил его в чернильницу и принялся неторопливо посыпать песком написанное.
— И о чем же ты думаешь? — осторожно поинтересовался он, складывая письмо, перед тем, как вложить его в изящный конверт. Растопив палочку воска над пламенем свечи, Данте аккуратно запечатал его, а затем с силой вдавил перстень с печаткой в мягкий воск.
Пожав плечам, Рея невольно вздохнула. — О семье, конечно. Мне так хочется поскорее домой, — призналась она. Пристально наблюдавший за ней Лейтон заметил, как воспоминания вызвали улыбку на её губах и мгновенно догадался, что за тайну скрывает она.
Заметив, что Данте искоса незаметно наблюдает за ней, Рея заулыбалась, как бы приглашая его к себе, но он не откликнулся на её призыв, даже не улыбнулся в ответ. В отблесках догорающего огня игра теней на его лице придавала ему странное, задумчивое выражение, и Рее на мгновение стало неуютно, ведь это лицо принадлежало какому-то незнакомцу, а не тому, кого она страстно любила.
Внезапно Данте беззаботно улыбнулся и девушка облегченно вздохнула, только теперь заметив, что у неё судорогой перехватило горло. Стараясь избавиться от повисшей в комнате какой-то странно напряженности, она склонилась над его плечом, вглядываясь в только что написанное письмо.
— Кому ты пишешь? — с любопытством спросила Рея, вспомнив, как Данте когда-то рассказывал, что у него в Англии почти не осталось друзей. — Кому-то в колонии?
— Нет, — ответил Данте, невольно вздрогнув, потому что в этот момент он тоже смотрел на конверт. — Это чисто деловое письмо. Необходимо отдать кое-какие распоряжения относительно деловых операций, пока не станет слишком поздно.
Его уклончивый ответ не удивил Рею, ведь она прекрасно отдавала себе отчет в том, что до сих пор многого не знает о Данте. Да даже если бы и знала, все равно многого просто не поняла бы, ведь они отличались так же, как день и ночь.
— Впрочем, черт с ними, с этими делами. У меня есть для тебя подарок, — он встал и направился в дальний угол комнаты, где в изножье большой кровати стоял сундучок, а поверх него был брошен плащ из плотной коричневой материи.
— Сначала я не хотел показывать его тебе до завтрашнего утра, но подумал, отдам-ка подарок сегодня,
