— А вы оставались здесь?
— Примерно до восьми часов. А потом меня вызвали в больницу. Домой я вернулась довольно поздно и решила, что он уже спит. — Она неуверенно посмотрела на меня. Морщинка сомнения прорезала ее переносицу. — Вы меня допрашиваете?
— Извините. Это профессиональная болезнь.
— А чем вы занимаетесь? Я имею в виду, в нормальной жизни.
— Что вы понимаете под нормальной жизнью?
— Просто имела в виду, что сейчас вы уже не служите в армии. Вы юрист?
— Частный детектив.
— Понимаю. — Морщинка у нее над переносицей углубилась. Интересно, о чем она подумала?
— Но сейчас я на отдыхе. — Я надеялся, что это именно так.
Где-то в доме зазвонил телефон. Она вышла, поговорила и вернулась уже в пальто.
— Это действительно за мной. Кто-то упал с дерева и сломал ногу. Извините меня, мистер Арчер.
— Подождите минутку. Если бы вы мне сказали, где находится галерея, я бы мог узнать, Хью там или нет.
— Конечно, вы же не знаете, где это.
Она подвела меня к стеклянным дверям в глубине холла. Я увидел стоянку, в конце которой стояло большое оштукатуренное здание в форме приплюснутого куба. За дверьми находился балкон, откуда по цементной лестнице можно было спуститься на стоянку. Мэри вышла на балкон и показала рукой на здание.
— Это галерея. Ее нетрудно найти, ведь так? Вы можете пройти отсюда. Здесь ближе.
Высокий молодой парень в облегающем фигуру черном комбинезоне протирал на стоянке красную машину с открывающимся верхом. Он сделал стойку и махнул ей рукой.
— Бонжур, Мари, — приветствовал он ее по-французски.
— Хелло, лжефранцузик. — В ее шутке чувствовалось некоторое презрение. — Ты не видел сегодня утром Хью?
— Нет. Блудный сын опять исчез?
— Я не сказала бы, что он исчез...
— Слушай, а где же тогда твоя машина? В гараже ее нет. — Его голос был излишне музыкальным.
— Кто этот парень? — тихо спросил я.
— Это Хилари Тодд. У него магазин художественных изделий на первом этаже. Но если нашей машины нет, значит, Хью не может быть в галерее. Мне придется взять такси, чтобы добраться до больницы.
— Я вас отвезу.
— И не думайте. Стоянка такси напротив. — Направляясь туда, она бросила мне через плечо: — Если найдете Хью, позвоните мне в больницу.
Я спустился по лестнице на стоянку. Хилари Тодд все еще надраивал свою машину, хотя она блестела как зеркало. У него были широкие плечи и мускулистое тело. Некоторые мальчики из балета бывают сильными, а иногда и опасными. Хотя он вовсе не был мальчиком — в волосах, как серебряный доллар, сверкала небольшая лысина.
— Бонжур, — сказал я его спине по-французски.
— Да?
Мой французский, вероятно, резал его слух. Он повернулся ко мне и выпрямился. И я увидел, какой он высокий, достаточно высокий, чтобы я почувствовал себя довольно приземистым, хотя во мне было больше шести футов. Чтобы как-то компенсировать свою лысину, он отрастил баки. В комбинации с водянистыми глазами они делали его похожим на человека из страны, где говорят на одном из романских языков, и в то же время — на поросенка.
— Вы хорошо знаете Хью Вестерна?
— А вам какое до этого дело?
— Представьте, мне есть до этого дело.
— С какой это стати?
— Сынок, я задал тебе вопрос. Отвечай.
Он покраснел и опустил глаза, полагая, будто я могу читать его мысли. Он начал немного заикаться.
— Я... Я живу этажом ниже вот уже около двух лет. Продал несколько его картин. А почему вас это интересует?
— Я подумал, что вы можете знать, где он сейчас находится. Сестра его не знает.
— Как я могу знать, где он находится? Вы полицейский?
— Не совсем.
— Вы хотели сказать, что вовсе нет? — Уверенность вернулась к нему. — Тогда вы не имеете права так себя вести. Я ничего не знаю о Хью. И кроме того, очень занят.
Он отвернулся от меня и стал надраивать машину. Его великолепные, но никчемные мускулы перекатывались под обтягивавшим тело комбинезоном.
Я прошел по узкой тропинке в сторону улицы. Слева, в тени кипариса, заметил несколько столиков под зонтиками, напоминавшими гигантские грибы, растущие во дворе ресторана. Справа от меня тянулась стена галереи — ровная, белая, с одним зарешеченным окном на уровне моих глаз.
Фронтон галереи был выдержан в греческом стиле — с верандой и высокими колоннами. На верху лестницы с широкими цементными ступенями стояла девушка, опершись на одну из колонн.
Она повернулась ко мне, и солнце осветило ее непокрытую голову. Это была красивая, яркая девушка. Волосы — пшеничного цвета, глаза — светло-карие, кожа — смуглая. Строгой формы костюм плотно облегал фигуру.
— Доброе утро, — сказал я.
Она сделала вид, что не слышит, ногой нетерпеливо постукивая по ступеньке. Я прошел через веранду к тяжелой бронзовой двери и толкнул ее, чтобы открыть. Дверь не поддалась.
— Там пока никого нет, — сказала девушка. — Галерея открывается для посетителей в десять.
— Что же вы тогда здесь делаете?
— Я здесь работаю.
— Так откройте дверь.
— У меня нет ключа, — объяснила она. И строго добавила: — Все равно до десяти посетителей мы не впускаем.
— Я не турист. Во всяком случае, на данный момент. Я пришел повидаться с мистером Вестерном.
— С Хью? — Она впервые посмотрела мне в глаза. — Его здесь нет. Он живет за углом, на Рубио- стрит.
— Я как раз оттуда.
— Но его здесь нет. — Она произнесла эти слова с удивительной твердостью. — Здесь никого нет. Только я. Да и то скоро уйду, если не придет доктор Силлимен.
— Силлимен?
— Доктор Силлимен, наш куратор. — Она сказала это так, как будто бы он был хозяином галереи. Через некоторое время добавила более мягким тоном: — А зачем вы ищете Хью? У вас к нему дело?
— Вестерн — мой старый друг.
— Да?
Она сразу потеряла интерес к разговору. Несколько минут мы стояли молча. Она снова начала нетерпеливо постукивать ногой. А я смотрел на людей, шедших по улице в это субботнее утро: женщины в брюках, женщины в шортах, несколько мужчин в шляпах и беретах. У многих были испанские или индейские лица. Почти половина машин на дорогах — с номерами из других штатов. Сан-Маркос был единственным в своем роде западным пограничным городом на океанском побережье — эдакая помесь курорта с пристанищем множества художников.
Маленький человек в малиновом вельветовом пиджаке отделился от толпы и стал подниматься по лестнице. Он двигался быстро, как обезьяна. Его морщинистое лицо как раз чем-то напоминало обезьянье. Торчащие кудрявые седые волосы увеличивали его рост дюйма на три.
