грудями, ее ягодицами, ее раскрытой щелью, а она так же самозабвенно занималась мной. Малыш-Джонни в своем поиске рыскал вокруг, словно потерянная душа, тыкаясь носом в ее влажные волосы.
Я подтащил стул от туалетного столика и сел на него. Я хотел, чтобы она расположилась на моих коленях лицом к лицу, но она, наоборот, предпочла усесться спиной к моей груди. Я не возражал. Мягкая тяжесть ее зада на моих бедрах вызвала во мне изумительное чувство. Она плотно придвинулась всем крупом к низу моего живота, пропустив вздыбленный член между ягодиц сзади к лобку.
Зеркало на стене отражало эту эротичную картину. Брюнетка с раздвинутыми бедрами, перекинутыми через мои колени длинными ногами, едва касающимися пола, выглядела в нем отличной наездницей.
Ее набухшие груди так и взывали к ласкам, и я играл отвердевшими под моими пальцами крупными сосками.
Покачивая бедрами, она терлась об меня, одновременно лаская руками мой член, несколько раз она, оттягивая крайнюю плоть, обнажала его головку, а потом снова отпускала кожицу. Потом она расположила головку между губами влагалища и зажала его в этом положении ляжками, а подержав так несколько секунд, стала медленно вращать задом в разных направлениях, извлекая, похоже, из этой игры массу удовольствия.
При соприкосновении с влагалищем головка моего члена сразу покрылась ее любовным соком…
Между тем движения сильного тела становились все более резкими, наконец, я услышал прерывистое дыхание и придушенные слова:
— О! Какой он большой! Дорогой, какой у него прекрасный наконечник! Я не могу этому поверить… Как хорошо… Я с тобой кончу… О, какой ты сильный!
Мне тоже было очень хорошо. Я испытывал изумительное ощущение, оно начиналось в кончике члена и распространялось дальше по его стволу к яичкам… Если она будет так продолжать и дальше, я кончу где-то поверх ее волос, и это уже будет не очень хорошо.
Меж тем, обхватив член ладонью, она стала тереть им свой клитор. Потом я почувствовал, что тяжесть на моих коленях уменьшилась — это она, привстав, ввела, наконец, мое оружие туда, где ему и надлежало находиться, и — хлоп! — загнала его в себя так глубоко, как только было возможно. Удар моего калибра был столь силен, что она буквально задохнулась и, испустив стон, замерла на какое-то мгновение.
Потом она стала осторожно приподниматься и опускаться, растягивая стенки влагалища так, чтобы они соответствовали размерам члена. На это ушло не так уж много времени. Движения снова стали быстрыми и сильными, стоны боли перешли в стоны наслаждения, а затем в крики:
— О! Какой ты сильный! Как хорошо с тобой! Мне никогда раньше не было так хорошо! О-о-о! А-а!
Я едва удерживал ее круп на своих коленях, но, конвульсивно схватив мои запястья, она решительно вела в танце. Она взвивалась и опускалась на мои бедра, грозя раздавить ударами ягодиц мои яички, буквально втирая их в мои же собственные жесткие волосы.
Из горла ее вырывались страстные слова:
— О! Какой замечательный член! Не вынимай его, оставь там подольше! Напряги его еще сильнее! О! Как хорошо! Ты разрываешь меня на части! Еще! Еще! Я хочу еще! Я сейчас кончу!
Она делала всю работу, а воображала, что ее делаю я! Однако, я не стал развеивать ее иллюзии. Она была столь возбуждена, что мои волосы пропитались ее соком, можно было подумать, что она описалась на мне, так много излилось из нее этой влаги.
Движения ее стали просто бешеными, это была уже настоящая тигрица. Наконец она исторгла низкий, животный вопль:
— Все! Все! Теперь хватит!
Я видел, что Марсия неотрывно смотрит на нас, несомненно, она находила, что мы трахаемся слишком долго. Глаза ее блестели от нетерпения и возбуждения от развернувшегося перед ней зрелища. Одной рукой Марсия сжимала и разжимала свои груди, другая была зажата в промежности. Было неразумно и дальше оставлять ее в таком состоянии. Это поняла и моя наездница:
— Марсия, дорогая, иди к нам!
Девушка приблизилась к нам, и брюнетка отпустила мои руки.
Должно быть, у них был какой-то свой язык знаков, потому что блондинка, словно повинуясь незримому для меня сигналу, сразу опустилась перед нами на колени, так что ее голова очутилась между нашими разверстыми бедрами. Я не мог видеть, что она делает, но полагаю, что занялась ювелирной работой языком, лаская им клитор, потому что моя возлюбленная брюнетка впала в состояние настоящей истерики. Моей мошонке тоже выпало несколько ласковых прикосновений.
Эти девушки, действительно, обе были что-то особенное, они показывали достоинства классного образования. Брюнетка теперь уже являла бьющееся в лихорадке тело, вращающееся на оси моего члена и испускающее вопли наслаждения.
Флоп! Флоп!
Я видел капельки пота, скатывавшиеся по ее спине. Зеркало отражало эту картину спереди: напрягшийся живот, трепещущие груди, искаженное прелестное лицо. Когда напряжение достигло апогея, ее бедра сжались, влагалище стиснуло до боли член, ногти впились в мои запястья. Крик взвился до предельной ноты:
— А-а-а-а! Я кончаю, кончаю, кончаю!
Она не смогла справиться со спазмом, содрогнувшим ее тело, словно электрический ток. Я тоже уже не мог удерживать контроль над собой, наслаждение сильнейшим разрядом взорвалось в моих чреслах, и я выбросил мощную струю в ее лоно…
Это было действительно здорово. Она привела меня к финишу с подлинным артистизмом. Мы лежали рядом, приходя в себя и восстанавливая дыхание. Я зашевелился первым:
— Слушай, я вовсе не хочу беспокоить тебя, ты знаешь, как хорошо я кончил. Если ты хочешь так оставаться — никаких проблем…
Тогда она извлекла предмет моей гордости и радости из своей сокровищницы и глубоко вздохнула:
— Жаль… Было так хорошо…
— Не расстраивайся, ты можешь пользоваться им столько, сколько захочешь, но теперь очередь Марсии.
Блондинку не пришлось приглашать дважды. Не успела ее подруга уйти в ванную, как она уже сидела на мне и гладила мою пушку. Она умела обращаться с оружием. Как и брюнетка, Марсия любила быть сверху, но, в отличие от нее, предпочитала позицию лицом к лицу.
Марсия закинула руки мне за шею и стала тереться своими маленькими грудками о мою мускулистую грудь так, что ее чувствительные соски сразу пришли в состояние эрекции.
Мой член к этому моменту несколько ослаб, и Марсия стала одной рукой нежно стимулировать его, чтобы вернуть нужную твердость. Малыш-Джонни отреагировал благодарно — получив заряд энергии, он моментально снова превратился в могучего и жесткого дефлоратора девушек.
Это с очевидностью обрадовало Марсию, видимо, опасавшуюся остаться голодной.
— Вот видишь, я легко могу управиться с вами обеими. Знаешь, что китайцы говорят о чае: первая чашка не стоит, чтобы ее выпили, зато вторая нечто особенное. Что ты скажешь по этому поводу?
— А-а-а!
Поскольку Марсия явно не собиралась обсуждать эту притчу, я аккуратно разместил свой член между ее ляжек. Потом одной рукой развел волосы на киске, а другой крепко охватил ее ягодицы. Затем одним толчком коленей враз осадил ее на себя и тесно прижал к животу, ощущая яичками ее промежность. Несомненно, Марсия поняла: то, что проникло в глубину ее лона, отнюдь не соломинка для коктейля…
Ляжки Марсии забились на моих бедрах, из горла вырвался хриплый стон. Удовольствия или боли? Возможны были оба варианта, потому что ее влагалище и вагина были слишком узким стойлом для моего жеребца. Эту девочку, похоже, еще не распахали, как следует.
— Тебя беспокоят размеры моего члена?
— Немного…
— Вынуть?
— Нет, нет! Только делай все чуть медленнее, а то ты все там разорвешь…
Я не люблю причинять страдания женщинам, если в этом нет необходимости. Поэтому я немного отодвинул Марсию от себя и, плотно придерживая за бедра, стал очень медленно работать коленями
