— Это Петви, сэр. Петви — робот, сэр.
Пакстон издал нервный смешок.
— Ах, да. Теперь припоминаю: противник Грэма.
Робот вышел из-под деревьев и двинулся вместе с ним по тропинке.
— Только подумать, что вы захотели взглянуть на поле боя!
— А что! — ухватился Пакстон за протянутую роботом соломинку. — Именно это я хочу сделать. Я никогда ни о чем подобном не слышал и, естественно, заинтригован.
— Сэр, — с готовностью произнес робот, — я весь в вашем распоряжении. Уверяю вас, никто лучше меня не сможет вам всего объяснить. Я с самого начала здесь, при мастере Грэме, и, если у вас есть вопросы, я охотно отвечу на них.
— Да, у меня есть один вопрос. Какова цель всей этой затеи?
— Ну, вначале, конечно, просто хотели развлечь подрастающего мальчугана. Но сейчас, с вашего позволения, сэр, я сказал бы, что дело куда важнее.
— Ты хочешь сказать, что это часть Продолжения?
— Ну да, сэр. Я понимаю естественное нежелание людей признаться в этом даже самим себе, но факт остается фактом: в истории человечества почти на всем ее протяжении война играла важную и разностороннюю роль. Пожалуй, ни одному из развитых им искусств Человек не уделил столько времени, внимания и денег, сколько он не пожалел уделить войне.
Тропинка пошла под откос, и в бледном, неверном свете луны проступил полигон.
— Не пойму, — сказал Пакстон, — моментами мне кажется, что поле накрыто чем-то вроде чаши, а потом она пропадает…
— По-моему, это называется экранирующим прикрытием, сэр, — ответил Петви. — Его создали другие роботы. Насколько я понимаю, сэр, это не новшество — просто вариант прежних способов защиты. Несколько, конечно, усиленной.
— Но такого рода защита…
— Мы пользуемся ППБ — полностью переработанными бомбами. Их у нас очень много, и каждая из сторон применяет их по мере своих сил…
— Но вы не можете применять здесь ядерное оружие!
— Эти бомбы вроде игрушечных, сэр, — весело возразил Петви. — Они очень маленькие, почти как горошины, сэр. Критическая масса, как вы сами понимаете, ничтожна. И опасное действие радиации очень недолговременно, что-нибудь около часа…
— Ну, джентльмены, — мрачно заметил Пакстон, — вы явно стараетесь добиться полной реальности.
— Естественно. Однако операторы не подвергаются ни малейшей опасности. Мы примерно в таком же положении, как генеральный штаб. И это нормально, потому что цель всей затеи — сохранить искусство ведения войны.
— Но это искусство… — начал было Пакстон — и умолк.
Что он мог сказать? Если решено сберечь старую культуру, сберечь ее действенной и пригодной для Продолжения, значит, она должна быть сохранена целиком.
Война, надо признать, — такая же часть этой культуры, как и все другие характерные, в той или иной степени уникальные приметы именно человеческого культурного наследия, подлежащего консервации здесь для того, чтобы оказаться под рукой, когда придет время пустить его в ход.
— Конечно, в том, что мы делаем, есть определенная жестокость, сознался Петви, — но для меня, сэр, как для робота, она, пожалуй, чувствительнее, чем для человека. Ведь потери среди воюющих роботов колоссальные. Но при огромной концентрации огневой мощи на столь ограниченном пространстве это неизбежно.
— Ты хочешь сказать, что у вас есть войска, то есть, что вы посылаете сюда роботов?
— Ну да. А как иначе пользоваться всем оружием? И потом, глупо ведь было бы разработать стратегию, а дальше…
— Но роботы…
— Они малюсенькие, сэр. Это необходимо хотя бы в интересах реальности. Мы стремимся создать иллюзию настоящего сражения, и потому все, чем мы оперируем, должно соответствовать масштабам поля боя. Наши войска комплектуются из самых примитивных роботов, наделенных только двумя особенностями: полным послушанием и стремлением к победе. При том массовом производстве, которое мы в своих мастерских наладили, мы не имеем возможности придавать роботам индивидуальность, да и все равно ведь…
— Да, да, понимаю. — Пакстон был несколько ошеломлен. — Однако сейчас мне, пожалуй…
— Но я ведь только еще начал объяснять, сэр, и ничего вам не показал. А здесь столько соображений, столько проблем.
Они подошли уже к самому краю насыпи, и Петви указал на ведущую вниз, на полигон, лестницу.
— Я хочу, чтобы вы увидели все своими глазами, сэр. — С этими словами он начал торопливо спускаться по ступенькам к закрытому щитом проему. Здесь у нас единственный вход на полигон. Через него мы в периоды перемирия посылаем вниз свежие войска и боеприпасы или проникаем, чтобы немного убрать поле.
Он нажал на кнопку с одной стороны щита, и тот бесшумно пополз вверх.
— Сейчас здесь беспорядок, потому что мы уже несколько недель сражаемся, — пояснил робот.
Через проем Пакстон увидел развороченную землю со всеми красноречивыми следами недавней битвы. Вид этого зрелища подействовал на него точно удар под ложечку. У него перехватило дыхание и закружилась голова; его едва не стошнило. Он оперся рукой о стенку траншеи, чтобы не упасть.
Петви нажал другую кнопку, и щит соскользнул вниз.
— Это только поначалу тяжело, — робот словно бы извинялся. — Но со временем привыкаешь.
Пакстон медленно перевел дух и огляделся. Проем был шире самой траншеи, и подножье лестницы имело форму буквы «Т». Пакстон увидел, что здесь прорублены узкие бойницы.
— Вы пришли в себя, сэр?
— Вполне, — с усилием отозвался Пакстон.
— А сейчас, — весело пообещал Петви, — я объясню вам, как ведется огонь и как работает контрольная установка.
Он засеменил вверх по лестнице. Пакстон шел следом.
— Боюсь, это дело затянется, — сказал он.
Но робот отмел возражение.
— Раз вы уже здесь, сэр, вы непременно должны все увидеть. — Тон его был умоляющим. — Вы не можете так уйти.
Я должен спешить, говорил себе Пакстон. Я не могу задерживаться. Как только епископ убедится, что все уснули, он пустится в погоню. Мне к этому времени надо уже быть далеко.
Петви в обход поля добрался до наблюдательного пункта, на котором Пакстон вечером побывал.
— Прошу вас, сэр, — робот указал на веревочную лестницу.
Пакстон, чуть поколебавшись, быстро залез наверх.
Авось мы тут не застрянем надолго, подумал он, не желая быть слишком резким с роботом.
Петви прошмыгнул в темноте мимо Пакстона и склонился к приборной доске. Щелкнул тумблер; панель осветилась.
— Вот здесь схематически отражается все, что происходит на поле. Сейчас экран пуст, конечно, — поле ведь тоже неподвижно. Но во время боевых действий вы получаете абсолютно точное представление о ходе дел. А вот эта панель служит для корректировки артиллерийского огня, следующая для отдачи команд войскам, эта панель… — увлеченно объяснял робот.
Отвернувшись наконец от приборной доски, он гордо посмотрел на Пакстона и, явно напрашиваясь на похвалу, спросил:
— Ну, как ваше мнение?
— Замечательно. — Пакстон готов был сейчас подтвердить что угодно, лишь бы побыстрей вырваться.
