Ну а теперь прокрутим все обратно – вернемся в день сегодняшний. В пятидесятых – нонсенс, нынче – повседневность. Таблеток сколько угодно, вседозволенность стала нормой, и хорошенькие девушки делают все, что им вздумается. Суть в том, что они просто не могут этого не делать. Так сказала мне, вот только что, одна молодая женщина. Не могут, потому что иначе – „оставь надежду навсегда“ – надежду найти себе мужа.
Хотя и не без внутренней борьбы, этой молодой даме, о которой я собираюсь вам поведать, удалось сохранить свое представление о том, как ей следует поступать. Подобно примерной девушке пятидесятых, она убеждена, что брак заключается на всю жизнь. И секс, по ее понятиям, должен быть ограничен этими рамками. Кэт, назовем ее так, в двадцать шесть лет все еще девственница. Но она дорогой ценой расплачивается за преданность своим идеалам».
Зачарованным взором поглощала Криста прочувствованное повествование Фила о ее собственных перипетиях с мужчинами. Очень тактично он довел до всеобщего сведения историю о ее счастливой двадцатидвухлетней сопернице, похитившей Грега. Как сама она накануне, в маленьком итальянском ресторанчике, он перемежал серьезный рассказ шутливыми отступлениями, огласил даже ее легкомысленную диаграмму. Но тут же заверил читателей: нет, его героиня вовсе не мужененавистница, просто у нее богатое воображение. «Несмотря на то что поклонники доставили Кэт немало огорчений, почти для каждого нашла девушка доброе слово. У меня сложилось впечатление, что она начинает сомневаться: а не по ее ли вине происходят все недоразумения?»
«Не совсем так, конечно, – думала Криста, – но близко… очень близко».
«В последнее время она задумывается, не признать ли себя побежденной. Под влиянием пережитых потерь и неприятностей Кэт стала воспринимать свою девственность уже не как достоинство, а как порок, способный помешать ей любить и быть любимой, создать счастливую семью с будущим избранником. Стоит ли и дальше строго придерживаться своих принципов, не слишком-то популярных в наши дни? Пора, быть может, потерять невинность хотя бы просто с любезным незнакомцем.
Застенчивая вопреки своей привлекательности, Кэт долго не соглашалась побеседовать со мной. Только мысли, что ваши отзывы, читатели, помогут ей на что-то решиться, обязан я ее согласием на публикацию Действительно ли Кэт – последняя двадцатишестилетняя девственница в Чикаго? Или есть девушки, готовые поддержать ее взгляды? Отстаивать ли ей свои принципы или подчиниться новой морали? Помогите ей решиться на то или на другое».
Обхватив руками колени, Криста сидела на подоконнике и глядела в серое снежное утро, охваченная теплыми чувствами благодарности, облегчения, готовности покориться судьбе. Благодарность и облегчение относились непосредственно к Филу – не сделал из нее посмешища, напротив. Невероятно, но оказался способен настолько ее понять… Что же касается судьбы… пусть она распорядится ею, не всю же ответственность брать на себя. Почему бы и вправду не прислушаться к мнению читателей?
В то же утро, направляясь с очередным заданием в соседний Бервайн, Фил заскочил к родителям. Отец, как и следовало ожидать, давно ушел – надо самолично проследить за многочисленными предутренними делами фирмы «Джозеф Каттерини и сыновья», поставляющей свежие овощи и фрукты лучшим ресторанам Чикаго.
Но родной дом вовсе не напоминал пустыню. Как обычно, сосредоточение активности – кухня: там суетились тетя Роза Большая и мама. Надо здорово потрудиться, чтобы быстро накормить завтраком всю семью: детей отправляются в школу; сестер – заняты малышами; взрослых – торопятся на работу. В укромном уголке кухни, в ожидании завтрака, курил свою трубку и просматривал свежую газету дедушка Фила.
– Сыночек мой! – Мать заключила сына в горячие объятия. – Как же я рада тебя видеть, дорогой! Что так долго не показывался?
– Занят очень, мама. – Фил нежно коснулся ее плеча. – Ты же знаешь – Ты всегда так говоришь. – С улыбкой Луиза Каттерини вытерла нос сидящему за столом внуку и подвинула ему тарелку с тостами. – Мужчина должен навещать свою маму – Но не чаще двух раз в неделю, – непроизвольно вырвалось у Фила – он вспомнил диаграмму Кристы.
Мать ответила лучезарной улыбкой. И тут дедушка, не поздоровавшись с любимым внуком, не предложив ему присесть за стол, поинтересовался:
– Читала ты, о чем последняя колонка Фила, Луиза? – В голосе его не слышалось особого восторга.
– Еще нет, папа. Совсем закрутилась…
– Оно и к лучшему. Знаешь, что он проповедует? Что в наше время молодая девушка должна спать со всеми парнями, с которыми встречается. Я считаю – позор!
– Уже есть письма? – Криста остановилась у стола Фила в пятницу, в конце рабочего дня.
После того ужина в ресторане они так и не поговорили, и затянувшееся ожидание ее просто убивало.
Он с усмешкой пробежался взглядом по всей ее ладной, подтянутой фигурке и только потом посмотрел в лицо.
– Да кое-что есть, как раз собирался тебе сказать. Хочешь, вместе посмотрим? Я собираюсь развить эту тему.
Криста нервно теребила юбку красного шерстяного костюмчика.
– Можно, почему нет. Что ты задумал?
– Ты не занята в воскресенье утром?
По воскресеньям Криста обычно сопровождала бабушку в церковь, как раз к утренней службе. Что ж, в конце концов, ничего страшного, если один раз бабушка пойдет без нее. У нее свой шофер, и он обычно ее возит.
– Практически нет.
– Как ты смотришь на то, чтобы прийти ко мне? Вместе позавтракаем, потом займемся письмами.
«Вот и приглашение „посмотреть гравюры“», – отметила, несколько удивившись, Криста. Нет, она просто грезит наяву. В глазах Фила их связывают чисто деловые отношения. Да он и не ее тип, это точно.
– Хорошо, приду. Но скажи мне хотя бы, какое мнение преобладает.
