тарелку.
Уэнди одарила ее тем, что называется искушенным взглядом.
– Я тысячу раз видела папу без одежды.
Да, ума у этого папы, если он вообще был, явно недоставало, подумала Робин.
– С дядями все иначе, – только и смогла сказать она. – Знаешь, давай лучше я сама ему скажу.
Она начала вставать и вдруг сообразила, что и на ней ничего нет. Уэнди серьезно посмотрела на Робин.
– А с тетями тоже все иначе?
– Вовсе нет, – сказала она и выскочила из кровати. – Я вернусь через минуту.
Она ощущала на своей спине взгляд юных, но от этого не менее оценивающих, серых глаз, пока шла к двери гардеробной, и почувствовала необъяснимое облегчение, скрывшись за ней. Уж очень «продвинутой» была Уэнди для своего возраста!
Халат лежал на диване, где она его и оставила. Робин накинула его, прежде чем подойти к двери ванной. Пол, наверное, посмеется над ней, если она постучит, вместо того чтобы просто войти, но тем не менее она несколько мгновений не решалась этого сделать.
Он брился перед зеркалом, висевшим над раковиной, вокруг бедер было обмотано полотенце.
– Скоро закончу, – сказал он. – Уэнди еще спит?
Робин покачала головой, не в силах отвести взгляда от холеного, мускулистого, прекрасно тренированного тела. На его спине видны были едва заметные красноватые следы, оставленные ее ногтями прошлой ночью. Встретив в зеркале взгляд серых глаз, она почувствовала, как участился пульс.
– Уэнди принесла нам завтрак в постель, – сказала Робин, ничуть не удивляясь хрипотце в своем голосе. – Бутерброды с беконом.
Пол рассмеялся.
– Надеюсь, горячие?
– Возможно, и были сначала.
Пол стер остатки пены для бритья и взял шелковый халат, висевший рядом с раковиной.
– В таком случае нам лучше съесть их, пока они окончательно не остыли.
– Подожди минутку. – Дрожащими пальцами Робин прикоснулась к твердой теплой спине. – Кажется, прошлой ночью я погорячилась.
– Разве кто-то жалуется?
Не в силах сдержаться, она прикоснулась губами к оставленной ею отметине, скользнув руками по его талии к рельефным мускулам живота и ощущая исходящий от него свежий мужской аромат.
Он произнес что-то гортанное и, повернувшись к ней, притянул к себе и быстро поцеловал, прежде чем отстранить вновь.
– Соблазнительно, но придется отказаться.
Скажи Уэнди, что я сейчас выйду.
«У меня не было намерения соблазнять тебя», – хотела сказать Робин, но не была уверена, что это правда. На несколько головокружительных минут она напрочь забыла об Уэнди, дожидающейся их, озабоченная лишь переполнявшим ее желанием.
Ей стало еще хуже, когда Уэнди не оказалось в спальне, лишь на подносе возлежали немым укором оставленные ею бутерброды. Вышедший вслед за ней Пол смотрел на них с тем же отсутствием энтузиазма.
– Думаю, нам следует сделать над собой некоторое усилие.
– Боюсь, я не смогу, – призналась Робин. – Все что угодно, только не холодный бекон. А мы не можем просто притвориться, что съели их?
– Вряд ли это будет честно после всех ее стараний. – Пол взял один из огромных ломтей и, откусив кусочек, принялся мужественно его жевать. Другого завтрака нам не светит, если мы не хотим обидеть ее еще больше.
– На эту жертву я готова пойти, – твердо сказала Робин. – Я пока заверну свой в салфетки, а потом от него избавлюсь. Уэнди и не догадается.
Она взяла тарелку с собой в ванную, предоставив Полу вталкивать в себя свой бутерброд. Единственным местом, куда можно было спрятать сверток, оказалось пустое ведро. Не забыть бы выбросить его до того, как миссис Мэрфи придет убирать наверху, сказала себе Робин.
Та обычно появлялась около десяти, значит, с минуты на минуту должна быть здесь. Пол, вероятно, объяснил ей нынешнее положение дел, но поначалу некоторых сложностей, наверное, не избежать.
Когда, приняв душ, она вернулась в спальню, Пола там не оказалось, пустая тарелка стояла на подносе. Он готов пойти на все, лишь бы не обидеть ребенка, с горечью подумала Робин. Прошлая ночь была чудесна, но есть разница между тем, чтобы заниматься любовью и любить. Уэнди была единственной, кто действительно что-то для него значил.
Что ж, пусть уж лучше он будет принадлежать мне отчасти, чем не будет принадлежать вообще, решила она, заставляя себя видеть и светлую сторону их отношений. Последние полтора года ей безумно его не хватало, хотя она и не признавалась себе в этом.
Робин воспользовалась телефоном в спальне, чтобы позвонить родителям.
