— Потом полечу своим способом.
И хмурый серый день неожиданно стал куда приятнее солнечной погоды.
— Мне почему-то захотелось тоста, полковник.
— Мы заключили сделку, Абигейл. Пока продолжается буря, мы называем друг друга по именам, и ты вольна воплощать в жизнь любые свои эротические фантазии.
Кипящая вода перелилась через край, и раскаленная плита зашипела. Пар поднялся к потолку.
Он налил воду в чайник, вновь наполнил ведро и поставил на, огонь.
— Значит, мы сидим на хлебе и воде?
— Да, если не придет миссис Томас. Она и ее муж приглядывают за коттеджем. За несколько шиллингов в неделю сверх основной платы она готовит, убирает и стирает.
— Сомневаюсь, что она сегодня появится.
— Наверное…
Теплое предчувствие… что-то вроде ощущения счастья все росло в груди. Ради еще одной ночи с этим человеком стоит поголодать.
Роберт ловко поджарил хлеб и щедро смазал его джемом.
Абигейл показала чашкой на буфет.
— Там еще есть масло… немного… но если хотите оставить его на потом…
Серые глаза потемнели. Он окинул ее изучающим, немного угрюмым взглядом.
— Почему ты отстранилась прошлой ночью?
Абигейл расправила плечи, готовясь солгать. Если он сам не обнаружил ее недостатки, какой смысл на них указывать? Но вместо этого она прошептала:
— Ты хотел распустить мне волосы.
— У тебя чудесные волосы, Абигейл.
— В них давно проглядывает седина.
Она не ожидала, что столь очевидное свидетельство надвигающейся старости вызовет взрыв веселья. Но Роберт едва не согнулся от смеха. Абигейл снова подняла подбородок и церемонно поднесла к губам чашку.
— Рада, что ты находишь эту тему забавной, Роберт.
— Абигейл, я на пять лет старше тебя. И будь у тебя седые волосы, я бы не смеялся.
— Но они есть, — настаивала она.
— Почему же я их не вижу?
— Женщина моего возраста не должна носить волосы распущенными.
— Возможно, именно поэтому мужчины, подобные мне, так стремятся их распустить.
Она быстро опустила голову, чтобы не поверить в невозможное.
— Нога не болит?
— Какая?
Абигейл мгновенно попалась в ловушку и, недоуменно хлопая ресницами, воззрилась на него.
— Левая, конечно…
И тут же осеклась, заметив лукавый блеск его глаз.
— У вас довольно злое чувство юмора, полковник… Роберт.
— Ничего не поделаешь. Кстати, пора позаботиться о твоей истертой попке.
— У меня истерта вовсе не попка.
— Знаю, знаю, что именно пострадало. И лекарство тоже известно.
Плита снова зашипела, Он вылил ведро в сидячую ванну и исчез за облаком пара. Послышался скрип насоса, очевидно, он разбавил горячую воду холодной. Клубы пара причудливо извивались, рассеиваясь в воздухе, и Абигейл увидела Роберта. То| склонился над ванной, пробуя воду.
— Ваша ванна, мадам, — объявил он, выпрямляясь.
Абигейл приблизилась к ванне и смело отбросила одеяло. Роберт без всякого стеснения подхватил ее.
И поцеловал.
Его язык оказался обжигающе-горячим и сладковатым от клубничного джема.
Вода была такой же обжигающе-горячей, но ничуть не сладкой.
Презрев приличия, Абигейл перекинула ногу через бортик и отскочила, но Роберт нажал ей на плечи.
— Пусти меня! Я сварюсь!
— Терпи, Абигейл. Прохладная вода тебе не поможет.
— Но я же не омар! — в отчаянии крикнула Абигейл. — Ну, пожалуйста, отпусти меня.
— Я уже говорил, как ты прекрасна? Увы, Абигейл слишком хорошо знала недостатки собственной внешности.
— Насколько я поняла, тебе нравится красный цвет?
— Абигейл ты становишься престо багровой, когда смущаешься, — тихо рассмеялся он. — Но поверь, стоит тебе хорошенько отмокнуть, и ты почувствуешь себя куда лучшее.
— Хочешь сказать, окончательное сварюсь?
— Достаточно, чтобы тебя съесть.
Удушливый жар, подкативший к горлу, не имел ничего общего с температурой воды.
Роберт со вздохом сел на пол у ванны.
— Откинься назад, Абигейл.
Абигейл с ответным вздохом подчинилась. Волосы на его груди послужили жесткой подушкой. Твердая рука убрала непослушные пряди с ее лба. Роберт продолжал успокаивающе гладить ее по голове, пока Абигейл не почувствовала, что тает.
Она извернулась так, чтобы взглянуть в его глаза. И сердце куда-то покатилось.
Он казался таким одиноким.
Ни один человек, несмотря на все, что сотворил в жизни, не заслужил такой боли.
— Расскажи, — мягко велела она.
Серые глаза затуманились. Подавшись вперед, он потерся о ее нос своим.
— Что именно?
— Почему ты вступил в армию в тринадцать лет?
— Но ты сама утверждала, что это незаконно.
— А потом объясни, что делал в армии.
Он вскинул голову. Темные ресницы скрывали выражение его глаз.
— Я пошел в армию, потому что был честолюбив и хотел видеть мир. Я был высок, здоров и казался старше своего возраста. Никто не усомнился, что мне пятнадцать. Представь, моя мечта осуществилась — меня назначили барабанщиком и послали в Индию.
Пар собирался водяными капельками на его ресницах и щетине.
— Индия — большая страна, — осторожно заметила Абигейл. — В какой именно области ты оказался?
Глаза Роберта широко открылись. Он выглядел таким невероятно далеким, отчужденным, словно на миг вернулся в прошлое, на двадцать два года назад.
— Ты там бывала?
— Нет.
— Ты права. Природа в Индии весьма разнообразна. Есть джунгли. Есть пустыни. И горы тоже. Когда утреннее солнце поднимается над горами, песок становится кроваво-красным.
— Должно быть, чудесное зрелище, — пробормотала Абигейл, гадая, какие страшные воспоминания могли так исказить его лицо в эту минуту. — Ты был там во время восстания сипаев?
Роберт цинично усмехнулся:
— Ты и представить не можешь, что послужило причиной мятежа. Какая горькая ирония! Солдаты- мусульмане и индусы протестовали против приказа британского военного министра смазывать патроны свиным и коровьим жиром. Всем известно, что коровы в Индии считаются священными животными. В то же время британские пехотинцы были бы счастливы иметь этот жир в своем рационе. По крайней мере было бы
